приветом. Я познакомился с ней, когда выполнял очередное задание для газеты – готовил большую статью про то, как рекламу пива замаскировали под гонки на воздушных шарах между Сент-Августином и Дейтоной. Какой-то парень бросил на пляже свою доску для серфинга, а я случайно ее раздавил на взятой напрокат машине, потому что в этот момент увидел Алисию в ярко-голубом бикини. Владелец доски, как выяснилось, был ее парнем и оставался им еще пять дней, пока она не переехала жить ко мне. Нам обоим было по двадцать четыре. Решение объявить о помолвке было целиком и полностью продиктовано гормонами – иногда это не такое уж и безрассудство, но в нашем случае страсть пошла на убыль задолго до того, как был выплачен кредит за кольцо с бриллиантом. Среди многочисленных симптомов, замеченных мной у Алисии, стоит выделить: отказ от сна, от попыток устроиться на работу, от трезвого образа жизни и от моногамии; к тому же она всегда и всюду опаздывала. Был у нее и один несомненный плюс – по выходным она на добровольных началах помогала в приюте для животных.
Вскоре моя квартира наполнилась больными дворняжками, которых Алисия спасала от усыпления, подговорив одного из ветеринаров приюта, который (как она позже призналась) подло воспользовался ее слабостью к кетамину и веселящему газу. Наше расставание не было гладким, в основном из-за мешавшихся под ногами псин, хотя сейчас мне приятно вспоминать, как после этого я некоторое время изображал из себя брошенного жениха. Через пару недель я снова стал заигрывать с официантками, медсестрами и секретаршами – этот контингент с радостью общается с журналистами, не задирая носа. Так я и жил, пока не встретил Анну, которая работала в книжном магазине. Когда мы заговорили в первый раз, она умудрилась так авторитетно разнести Джейн Остин, что я был сражен наповал. Что она нашла во мне, я так и не понял.
Наши отношения с Анной не сошли на нет и не перегорели, как случалось в большинстве моих предыдущих романов. Мы то сходились, то расходились – так и бегали туда-сюда, как приливы и отливы. Конец нашим отношениям положила моя ссылка в отдел некрологов и последовавшая за ней нездоровая озабоченность смертью. Анна не хотела слушать про людей, которые умерли в нашем возрасте, – будь то Скотт Фиццжеральд или мой приятель из Колорадо, чья лодка перевернулась, когда он вытаскивал из воды десятидюймовую форель. И выслушивать мрачные полуночные разглагольствования о кончине моего давно слинявшего из семьи отца тоже не было мечтой ее жизни, хотя она великодушно позволяла мне болтать часами. Однажды она просто попрощалась со мной и уехала. На этот раз я точно знал, что она не вернется, потому что она забрала с собой свой любимый роман Набокова, который всегда «забывала» раньше, и томик сонетов Джона Донна в кожаном переплете (надо заметить, написал он их в почтенном и зрелом возрасте двадцати пяти лет). И после всего этого она собирается замуж за дрянного писаку, кропающего шпионские романы. Вот вам выдержка из «Любовницы сокольничего»:
Девушка просунула руки под шубу Дюкейна, но отпрянула, нащупав под его одеждой зловещий бугор. Это была кобура.
– Теперь ты знаешь, кто я, – сказал он, притянув ее к себе. Она смотрела в его серые глаза со смесью страха и возбуждения. – Если хочешь, я уйду, – добавил он.
Она покачала головой.
– На улице холодно, – прошептали ее губы.
Он улыбнулся:
– Это же Прага. Здесь всегда холодно.
Затем он ее поцеловал.
Господь всемогущий, да за такое убивать надо! И ни один суд присяжных не признает меня виновным. Я пометил эту страницу как «вещественное доказательство № 1» и, прихватив с собой книжку, направляюсь домой к Анне. Я верю, что это облегчит задачу убойному отделу.
Но когда Анна открывает мне дверь, все мысли об убийстве ее жениха улетучиваются из головы. Она выглядит потрясающе, и она абсолютно счастлива. Карла была права.
Анна приглашает меня войти и, не успеваю я задать вопрос, сообщает, что Дерек в библиотеке, читает про советские атомные подлодки.
– А, в «Джейне»?[85] – спрашиваю я с видом всезнайки.
– Где?
– В «Джейне». Там можно найти описание любого корабля в мире. Даже шестикласснику под силу.
Анна смиренно вздыхает.
– Карла предупредила меня, что ты плохо воспринял эту новость. Что у тебя там? – Она кивает на книгу Дерека, в которую я вцепился, как в горячую кастрюлю. – Джек, если ты пришел сюда читать мне нотации, то ты зря теряешь время.
– Ладно, уговорила. Но его писанина непростительно позорна. Ты, разумеется, это понимаешь. – Да, это не самый приятный момент в моей жизни. Анна вправе сейчас же выставить меня за дверь. Но она приносит мне водку с тоником, велит сесть и в кои-то веки выслушать ее.
– Во-первых, – начинает она, – все мои любимые романисты давно умерли, поэтому ни за кого из них я выйти замуж не могу. А во-вторых, Дерек хороший человек. Мне с ним весело, он любит меня и не относится к жизни чересчур серьезно…
– Ты описываешь бигля, а не мужа, – подаю голос я. – И, для протокола, я серьезно отношусь к
– Джек, перестань. Прошу тебя.
– Скажи мне, что ты познакомилась с ним не во время его встречи с читателями. Скажи мне, что вы встретились в «Старбаксе» или на концерте Янни.[86] С этим я еще могу смириться.
– Он выступал в нашем магазине с публичным чтением, – говорит Анна.
– Он читал
– Прекрати!
– А ты знаешь, что его настоящее имя не Дерек Гренобль. Его зовут…
– Разумеется, знаю.
