Джои и Мик Странахэн ждали, пока арендованный Корбет-том Уилером «Фалькон» приземлится в аэропорту Тамайа-ми. Корбетт вышел из самолета в длинном черном плаще гуртовщика и кожаной шляпе с широкими полями над облаком светло-рыжеватых волос. Он щеголял пышной неухоженной бородой и опирался на узловатую палку, вроде тех, какие предпочитают рыболовы-форелисты. Двумя дюймами выше Странахэна, Корбетт Уилер пожал ему руку так, будто они заключили тайное деловое соглашение с высокими ставками. Затем мускулистой рукой обхватил сестру и кружил, пока она не захихикала. По дороге на Диннер-Ки он настоял на том, чтобы показать им поляроидные снимки призовой овечки по кличке Сэйлин, новозеландско-восточно-фризской помеси, которая выстояла в мучительной борьбе с копытной гнилью и стала самой плодовитой производительницей Корбетта.
– Ну разве не великолепна? – восхитился он. Мик и Джои решили счесть его вопрос риторическим.
– Это самые миролюбивые создания на всем белом свете, – доверительно сообщил Корбетт Уилер Странахэну. – Может, тебе это покажется странным, но мне их общество намного приятнее человеческого.
Странахэн ответил, что прекрасно его понимает.
– Никакого противоестественного влечения, если ты об этом думаешь, – твердо прибавил Корбетт. – Спроси у Джои, если не веришь.
– Это правда, – сказала она. – Корбетт предпочитает женщин. Был помолвлен… сколько, три раза или четыре?
Он покаянно кивнул:
– Со мной совершенно невозможно жить. Тоскую по одиночеству.
– Тогда тебе понравится остров, – сказал Странахэн.
– Да, но сначала корабль!
– Рвешься в бой, – отметила Джои. Корбетт Уилер прикоснулся к шляпе:
– Для тебя – все, что угодно, сестренка.
Через три часа, после энергичного набега на торговый центр «Галерея», они стояли на корме «Герцогини солнца» в Порт-Эверглейдс и ждали заката солнца. Брат Джои смотрел в воду, тыкал палкой через перила и говорил:
– Христос всемогущий, поверить не могу, что ты не разбилась при падении.
– Я его превратила в нырок, – объяснила Джои. – Спасли четыре года в сборной колледжа.
Странахэн заметил, как она отшатнулась от перил. Когда он спросил, все ли с ней в порядке, она ответила:
– Просто жутковато, вот и все.
– Мы не обязаны это делать, – сказал он.
– Черта с два мы не обязаны.
Корбетт Уилер, все еще глядя на воду, присвистнул:
– Я бы на твоем месте не выжил.
– Ты бы на моем месте, – парировала Джои, – не вышел замуж за урода, который скинул бы тебя за борт.
Ее брат пожал плечами:
– Отношения между людьми – сложная штука. Потому я и предпочитаю скот.
Странахэн наблюдал за извивающейся вереницей буксиров, барж и рыболовных судов. Перекрестные волны разнообразят его поездку на ялике.
– Ты арендовал все судно? – спросил он Корбетта Уилера.
– Только на ночь.
Джои спросила, во сколько это ему обошлось, и Корбетт посоветовал ей не лезть не в свое дело:
– Один двигатель все равно на ремонте, так что круизная линия была просто счастлива. Завтра они сдают нижнюю палубу для бар-мицвы[52]!
Джои надела бейсбольную кепку и солнечные очки, чтобы ее не узнали члены экипажа. Если верить газетам, после ее исчезновения Чаз предоставил фотографию, которую размножили и раздали всем, от капитана до юнги.
Она подняла пару больших пакетов из магазина:
– Мик, ты готов?
– Может, сначала по коктейлю? – жизнерадостно встрял ее брат.
– Аминь, – произнес Мик Странахэн.
Тул сел у кровати Морин и прошептал:
– Эй, привет.
Ее глаза наполовину открылись. Когда она улыбнулась, Тул заметил, что ее губы покрылись пятнами и обветрели. На секунду он заподозрил, что она заболела из-за мяса аллигатора, которое он принес в прошлый раз.
– Чё случилось? – спросил он.
К ее ноздрям вела кислородная трубка. Над перилами кровати висел пластиковый пакет с жидкостью,
