– Ты права. Прости, – ответил он.
– Ну что, мы можем отсюда убраться вот прямо
– Разумеется, – сказал Чаз. – Я только позвоню сначала кое-куда.
– Отлично. Найдешь меня в ванной. – Она с силой захлопнула за собой дверь и с минуту злилась. – Где твоя бритва? – заорала она, но Чаз уже висел на телефоне.
Джои Перроне и Мик Странахэн наблюдали за домом с подъездной дорожки соседей, полквартала вниз по улице. Джои сказала, что это безопасно: соседи уехали на север, в Нью-Йорк, на месяц, а то и больше.
– Сбежали от повестки в суд, – объяснила она. – У них контора по незаконной торговле ценными бумагами по телефону, продают старикам алкогольные фьючерсы. Каждый раз, когда власти их закрывают, они сбегают в свой домик в Адирондакских горах.
– Америка – великая страна, – сказал Странахэн.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь разобраться с этим чертовым плейером. Для слежки Джои арендовала темно-зеленый «шевро-
ле-субурбан» с тонированными окнами.
– Пожалуйста, Мик, не надо, – сказала она. Странахэн копался в дисках Джорджа Торогуда, которые Джои стащила из мужниной коллекции.
– Почему? Не любишь слайд-гитару?
– Воспоминания не люблю. – Она не собиралась продолжать, но услышала собственный голос: – Мы катались, и когда бы он ни ставил «Испорчен до мозга костей», это значило, он хочет, чтобы я… ну, ты понимаешь…
– Дошло. – Странахэн бросил диски на заднее сиденье. – Стало быть, он считает себя остряком, этот мистер Перроне, да еще и секс-машиной в придачу.
Джои изложила ему десять своих черт, которые не нравились Чазу, в том числе пункт номер шесть – сокрытие дисков Торогуда.
– Он не поэтому пытался тебя убить. Поверь мне, – сказал Странахэн.
– Понимаешь, это-то и сводит меня с ума, – пожаловалась она. – Я никак не могу понять, почему он это сделал.
– Думаю, из-за денег.
– Но я же говорю, он ни цента не получит, если я умру. Странахэн вертел настройки радио.
– Похоть, ярость и алчность – вот причина большинства убийств, – произнес он. – Исходя из того, что ты рассказала мне о своем муже, я ставлю на алчность. Если тут замешаны не твои деньги, значит – чьи-то еще.
Джои сказала, что в некотором роде ей хотелось бы, чтобы Странахэн оказа.лся прав.
– Тошнит, как подумаю, что он сбросил меня с корабля, чтобы быть с
– Это вряд ли, – сказал Странахэн.
– Вот бы тебе познакомиться с Бенни. Моим первым мужем. Он был настоящий душка, – нежно сказала она. – Может, в некоторых делах и не фейерверк, зато хороший честный парень.
Странахэн направил бинокль на эркер резиденции Перроне. Загорелся свет, но шторы по-прежнему задернуты. Прошло около часа с тех пор, как брюнетка приехала и припарковала свой синий «форд» впритирку с внедорожником Чаза.
– Не знаешь, кто она?
– Ни малейшего представления, – ответила Джои. – А жаль. У него так много девок, что на них надо радиомаячки нацеплять, чтобы всех отследить.
Втайне Странахэн радовался, что Чаз Перроне развлекается с женщиной уже на третий день вдовства. Такое поразительное отсутствие самоконтроля открывало бесконечное множество отвратительнейших возможностей, если кому охота внести сумятицу в Чазову башку.
– На сегодня хватит, – решил Странахэн.
– Только честно, ты как думаешь – она и впрямь запредельно хороша?
– Чем дольше мы тут болтаемся, тем больше риск.
– На таких машинах ездит Секретная служба. На «ше-вроле-субурбанах».
– Джои, мы не Секретная служба. Мне полагается быть в отставке, а тебе в могиле.
– Слушай, надо номер ее машины скопировать!
– Готово. – Странахэн так устал, что не мог доверить номер своей памяти, поэтому нацарапал цифры на внутренней стороне запястья.
– Еще пятнадцать минут, – попросила она. – И поедем.
– Спасибо.
Чуть раньше, посетив прокатную контору, они, несмотря на возражения Странахэна, заехали в торговый центр. Джои решила, что не может больше носить одежду его бывших жен и подружек, хотя бы по той причине, отметила она, что все их лифчики ей слишком велики. Странахэн мрачно таскался за ней, пока она
