– Да ладно тебе, – сказал Чаз.
– Всего два. Во-первых, почему ты на ней женился?
«Обалдеть, – подумал Чаз. – Меня шантажирует сам Монтел Уильямс[46] ».
– Потому что она мне по правде нравилась, – нетерпеливо ответил он. – Она была забавная, остроумная, отлично выглядела. Мне казалось, я готов остепениться.
Шантажист без предупреждения врезал ему веслом, плоской стороной аккурат по темечку. Чаз увидел весло даже во мраке – размытую радужную дугу. От удара Чаз застонал и рухнул вперед. Каяк закачался, но не перевернулся.
– Ты хотел, – произнес мужчина, – прогуляться под руку с клевой девчонкой, Чаззи. С девчонкой, которую заметили бы твои дружки, о которой бы они говорили, – женский эквивалент нового «Ролекса». Ты не женился, ты обзавелся аксессуаром.
Чаз медленно поднялся со дна каяка и занял прежнее положение – на коленях. Он ощупал череп и нашел растушую шишку. Между тем шантажист снова начал грести, будто ничего не произошло. На вид загорелый и крепко сбитый, но настолько старше Чаза, что того внезапный удар поразил. Таких поступков ожидаешь от юных горячих голов.
– Конечно, то, что она была богата, тебе тоже не мешало? – спросил мужчина.
– Я ни разу не попросил у нее ни цента, – запротестовал Чаз.
– Отсюда второй вопрос: какого черта ты выбросил ее в океан?
Чаз сглотнул, как издыхающая лягушка-бык. Он не сознается в преступлении.
– Я чувствую, ты собираешься провести ночь здесь, – протянул шантажист, – в гордом одиночестве.
– Если со мной что случится, денег не получишь.
Чаз вздрогнул от смеха мужчины.
– Постарайся понять, сынок, дело не только в деньгах. Я чертовски зол.
– Но ты ее даже не знал!
– Забавно, но у меня такое ощущение, что мы были знакомы. – Шантажист невозмутимо вынул весло из воды и ударил Чаза по лицу, не настолько сильно, чтобы сбить с ног, но достаточно, чтобы разбить нос.
– Твою мать! – заорал Чаз. Теплая струйка побежала у него между пальцев.
– Как видишь, – сказал шантажист, – я все это принимаю очень близко к сердцу. Расскажи мне, почему ты это сделал, и я отвезу тебя обратно.
– Я правда не могу.
– Чаззи, ну ты же сам знаешь, я в курсе того, что произошло. Я только хочу знать, почему оно произошло.
В этом был резон. Шантажист уже все знал, а Чаз не хотел, чтобы его снова били.
– Может, на тебе диктофон, – проворчал Чаз, зажимая ноздри, чтобы остановить кровь. Он говорил голосом мультяшной утки.
Ухмылка шантажиста вновь засияла в звездном свете.
– Обхохочешься, – сказал он и снял футболку. Потом вытянул руку с фонариком и осветил свою голую грудь, которая быстро темнела от москитов. – Видишь? Никаких спрятанных микрофонов, – сообщил он Чазу. – Полегчало?
– Пожалуй.
– Тогда ответь на вопрос, будь любезен.
– Я думал, Джои меня раскрыла, – услышал Чаз собственный голос. – Я думал, она узнала об афере с водой.
– И из-за этого ты выбросил ее за борт? Посреди, блин, Гольфстрима?
– Ты не понимаешь, – сказал Чаз. – Если бы она когда-нибудь хоть словом обмолвилась обо мне и мистере Хаммернате… Ты даже представить не можешь, что тогда было бы. У меня не было выбора, вот в чем дело. Если б только она…
– Что, Чаз?
«Если б только она дала мне повод
– Ладно, не важно, – сказал он вслух.
Шантажист теперь греб целеустремленнее, и Чаз восхитился тем, как быстро они скользили по воде. Слишком ленивый, чтобы упражнять свое тело, он никогда не любил каяк; катер для водных лыж с мотором «Меркьюри» в двести лошадиных сил – вот водный транспорт его мечты.
– Как твой нос? – спросил шантажист.
– Болит. – Нос Чаза раздулся до размеров садового перца.
Вскоре они добрались до длинного канала, через который вошли в залив, и Чазу полегчало безмерно. Шантажист вез его обратно во Фламинго.
Неожиданно мужчина перестал грести и откинулся назад. Чаз видел, как блестит его пот и как ненасытно гудят насекомые на его лице и груди.
