что надо. Впервые в жизни я чувствую благодарность к Дику.
— Вот умница! — хвалит Шейла и игриво почесывает у меня под подбородком. — А на каких условиях?
— Как обычно, — отвечаю я. — Ему нельзя покидать Кембриджшир, и каждые три дня он должен отмечаться в полиции. — О третьем условии я умалчиваю.
Довольная Шейла отправляется чесать языком с Джерри. Парочка поглядывает на меня, явно обсуждая мое будущее.
— Мы только что обручились, — сообщает Дик.
С идиотской улыбкой он прижимается к Оливии, нашей секретарше на телефоне. Я оставляю попытки прочесть по губам Шейлы, что она там говорит, и подваливаю к счастливой паре.
— Так вот почему мы распиваем шампань?
Я нависаю над ними, чувствуя себя невероятно могущественным, — а все потому, что Карлайла выпустили под залог. А если я добьюсь его оправдания, весь мир ляжет к моим ногам. Я сохраню работу, а то и Джулию.
— Поздравляю, Ди-ик. — Господи, ну и жуткий же у него галстук. — И тебя, Оливия.
Она ерзает на кожаном диване. У Дика выше зарплата, из окон его кабинета открывается вид на город, а машина больше похожа на пентхаус, чем на средство передвижения. А теперь еще к нему льнет эта хорошенькая юная девчушка с фальшивым загаром, выпрямленными волосами и самыми ухоженными ноготками на свете. Ну и плевать. Мои дела идут в гору.
— Уверен, у тебя и член больше моего, правда… — Выразительная пауза. — Ди-ик?
В комнате становится тихо. Старшие партнеры прожигают меня негодующими взглядами. Да, зря я это сказал.
Пожав плечами, выливаю в себя еще один бокал. Интересно, от чего кружится голова — от пузырьков шампанского или от идиотской ситуации, в которую я себя загнал? Я выхожу из здания. Нельзя сказать, что от мысли о скором освобождении Карлайла у меня улучшается настроение.
Прежде чем вернуться на мое идущее ко дну судно, заворачиваю в тюрьму «Уайтгейт». Дома я дам волю чувствам, но работа прежде всего. Как адвокат Карлайла я должен известить его о новых обстоятельствах.
— Похоже, вас выпускают, — спокойно говорю я, когда мы остаемся одни в комнате для допросов.
У Карлайла разглаживается лицо.
— Хорошо.
И никаких благодарностей, никаких похлопываний по спине. А ведь он не знает, что на самом деле я тут ни при чем.
— Служба уголовного надзора сочла улики недостаточными.
Так и вижу, как Эд, багровый от ярости, впечатывает кулак в стену и орет на подчиненных.
— Конечно, расследование на этом не прекратится и обвинения против вас могут быть в любой момент выдвинуты повторно, если появятся более убедительные свидетельства. Поэтому планировать отпуск не советую.
— Я полностью доверяю судебной системе, — бесстрастно говорит Карлайл. Словно знает что-то такое, чего не знаю я.
— Безусловно, я тоже, — подхватываю я, имея в виду противоположное. — Но сейчас мы должны опираться на известные факты. Будьте готовы к худшему.
И только уже на улице осознаю, что вел себя как записной адвокат.
Вода на «Алькатрасе» поднялась на несколько дюймов. Ведро у меня имеется, но с таким же успехом можно вычерпывать воду скорлупкой от яйца. И все же я приступаю к трудам: в одной руке — фляжка, в другой — ведро. И вскоре Карлайл, его связь с Грейс, мои чувства к Джулии, болезнь Мэри, находки Крисси — все кажется таким далеким. А уж то, что мой дом вот-вот погрузится на дно реки, и вовсе меня не волнует.
Лодка вздрагивает. Кто-то запрыгнул на борт.
— Эй, кого черти несут?
Лодка покачивается, и мини-волны колотятся о ее артрозный корпус. Я высовываю голову из люка.
— Джулия! — И похоже, плакала недавно. — А где дети?
Она машет в сторону тропинки. Моя малышня веселится: размахивают ветками, изображая, будто дерутся на мечах. Вылезаю из лодки и приглашаю их зайти внутрь.
— Правда, у меня нет горячего шоколада, — улыбаюсь я Джулии, старательно притворяясь, будто не замечаю ее расстроенного вида.
Алекс прыгает на борт, и Джулия ахает, испугавшись, что он свалится с другой стороны палубы. Флора смотрит на меня и улыбается, когда я показываю, что для нее найдется угощение.
— Алекс, отведи, пожалуйста, Флору в каюту и поищи печенье. (Они ныряют в люк.) Джулия, что случилось?
— Ничего, — чересчур поспешно говорит она. — Просто моя жизнь летит в тартарары.
— Забавно, — отвечаю я. — У меня в последнее время та же беда.
Мы смеемся, но недолго — ровно столько, чтобы успеть вспомнить одну миллионную из того хорошего, что у нас было. О скором освобождении Карлайла я помалкиваю. А вдруг Джулия пришла, чтобы сказать, что возвращается ко мне?
Она вздыхает.
— Дети по тебе соскучились, и я пообещала, что мы заглянем на лодку перед ужином. Бренна и Грэдин скоро придут из школы. Я не хочу оставлять их одних. — Она отважно улыбается.
— Что с ними происходит? Ты звонила в службу опеки? — Пусть Джулия знает, что я беспокоюсь за нее. — А когда ты вернешься к себе домой? И как работа? Что там с Мэри?
Джулия жестом заставляет меня умолкнуть. Улыбка ее полна очарования, и плевать на размазавшуюся тушь. Пока она отвечает на вопросы, я неприкрыто любуюсь ею. Господи, какая она милая — нежные щеки, шелковые волосы, отличная фигурка, чудесный голос. Такая милая… и беспомощная.
— Пошли внутрь, — предлагаю я, — замерзнешь.
Мы ныряем в люк — сначала Джулия, потом я. Мои руки почти касаются ее спины.
Я набираю в чайник воду и передаю Алексу стопку карт:
— Можешь раскинуть пасьянс, приятель.
Флора увлеченно рисует. Вывалила на стол цветные ручки и разжилась блокнотом из моего портфеля.
— Так что все же случилось?
— Я вышла сегодня на работу. Встретилась с Надин.
Джулия падает на кушетку и скидывает туфли. Притворяюсь, будто впервые слышу о ее встрече с Надин.
— Вот как?
— И мы чуть не поссорились. Все началось с того, что Надин заявила, будто в маминой карте нет результатов МРТ. — Джулия делает паузу, чтобы я осмыслил это сообщение. — Она намекала, что это не просто ошибка, что Дэвид упрятал маму в клинику против ее воли или… я не знаю.
Протягиваю Джулии кружку с чаем. Она благодарно улыбается и продолжает:
— А потом Надин заявила, что по счетам платит вовсе не Дэвид. А кто, спрашивается? Она специально меня расстроила, надеялась, что я буду плохо думать о Дэвиде. — Джулия внимательно следит за моей реакцией. — Надин собиралась мне еще что-то рассказать, но я просто не стала ее слушать. Сказала, что раз делом этим занимается Эд, нам нельзя видеться, пока Дэвида не освободят и мы не вернемся к нормальной жизни.
Мы оба ежимся от двух последних слов.
— Надин и вправду лишь хотела помочь.
