важный. И дело не только том обстоятельстве, что он привез свыше двухсот ломбардийских фунтов. Его слово имело существенный вес в кругу немецкий князей. Бенедикту не составило труда расположить к себе сердце могущественного аббата.
Бочка Lacrimae Christi со склонов Везувия оказала на общительность аббата Альберта столь же благотворное действие, как вода – на колесо мельницы. Сразу же, в первый вечер их встречи, выяснилось, что Бенедикт недаром носит кличку Землеройки. Безошибочное чутье вывело его на верный след. Они сидели в подвале дома тамплиеров возле зернового рынка и еще не допили первый бокал, как аббат уже начал рассказ о неудачном крестовом походе в Дамиетту. Он говорил с раскрасневшимися щеками и упивался военной темой, как все мужчины, которым доводилось участвовать в сражении. Он осушил бокал и сказал:
- Вы тамплиер? Господи, благослови вас и ваш орден! С того крестового похода на Дамиетту я испытываю огромное уважение к рыцарям Храма. В ночь перед праздником святого Иоанна мы высадились на берег. Тамплиеры, госпитальеры, некоторые князья из немецких земель и войско крестоносцев. Вы знаете Дамиетту? Роскошный город сарацин, шесть дней пути из Александрии. Он расположен на правом берегу Нила и огражден водой и высокими стенами. Очень важный порт для всех товаров, поступающих с Красного моря, из Египта, Аравии, Персии, Палестины и даже из Индии. Нехристи построили посередине реки каменную башню. Оттуда они натянули над водой железную сетку. Так они преградили нам путь. После жестокой битвы мы порвали ее. Но мимо башни, полной лучников, не мог пройти ни один корабль. Тогда мы соорудили на плотах свою башню – деревянную, высотой в тридцать футов. Три недели кипела работа. Потом самые отважные среди нас исповедовались, приняли святое причастие и укрепились в плавучей башне, которую мы подогнали к твердыне сарацин. Посреди жаркого боя плоты развязались, и наша башня обрушилась. Все крестоносцы утонули в водах Нила. Среди них находилось много тамплиеров, благородный рыцарь Альбан фон Ауэ из Лотарингии, глава ордена Антонио Эбуло и многие другие герои. Крик отчаяния прошел по рядам крестоносцев. Это было так ужасно!
Аббат осушил свой бокал одним залпом. Вино разжигало воспоминания и развязывало ему язык.
- Мы построили вторую башню. Что еще нам оставалось делать? Не было другого пути. И снова объявились добровольцы, получить место на плавучем эшафоте. С кличем: «Так хочет Бог!» мы вторично атаковали укрепления сарацин. И в этот раз мы штурмом взяли их. Наши корабли причалили в гавани. Началась ужасная резня. О том, с каким ожесточением шла эта битва, поведает вам такой эпизод. Один из наших кораблей течением реки отнесло к городской стене. Сарацины спустились вниз по длинным веревкам. Как саранча напали они, превосходя рыцарей Креста численностью во сто крат. Когда наши воины поняли, что всякое сопротивление бесполезно, они пробили корабельные доски и пустили воду в трюмы. Так христиане утонули вместе с сарацинами.
Наконец, после долгих и кровопролитных боев город был отрезан с суши и моря. Новость об осаде Дамиетты распространилась молниеносно. Христианское войско прибывало каждый день. Все спешили присутствовать при славном завоевании. Когда султан узнал, что Дамиетта не может больше сопротивляться, он послал парламентеров, чтобы те заключили мирное соглашение. Если христиане снимут осаду, он отдаст им город Иерусалим. Однако это предложение отклонил регент империи Фридриха Людовик Кельгеймский. Тамплиеры и большинство военачальников христианского войска поддержали его. Они хотели получить все или ничего.
Осада была, как и ожидалось, долгой. Осажденные ужасно страдали от голода и эпидемии. Могильная тишина нависла над городом. Он лежал как вымерший. Огромная раковина, которая скрывала в своей панцирной чаше бесценную жемчужину. По ночам они выкидывали за городские стены тела умерших. Уже дыхание разложения начало отравлять воинов Христовых.
И вот тогда несколько добросердечных фризов решили тайно взобраться ночью на стены. При первых лучах солнца, когда стража еще спит, они приставили в разных местах лестницы и, когда достигли вершины стены, то забили в барабаны так громко, что спящий город задрожал, будто на него напали сотни. Хитрость удалась. Осажденные впали в панику. Были открыты ворота. Началось чудовищное кровопролитие. Было зарезано так много мужчин, женщин и детей, что даже христиан охватило искреннее чувство сострадания. Немногие уцелевшие были изгнаны. Дамиетту отстроили заново как оплот христиан.
Это был триумф герцога Людовика. Вы знали этого мужа?
- Я не раз встречался с ним, – солгал Бенедикт.
- Ну, тогда вам известно, что за сорвиголова он был. У него возникла идея после Дамиетты завоевать Каир. Результат вам известен.
- Я в курсе того, чем это закончилось, но детали от меня сокрыты. Вы присутствовали при случившемся? Расскажите!
Аббат снова наполнил свой кубок вином и долго смотрел на переливающуюся жидкость, будто в рубиновом кристалле снова видел события, которые он воскрешал словами.
- Наше войско расположилось у слияния двух рек. Это место было хорошо защищено от вражеских нападений. Когда султан узнал, что мы выступаем на Каир, и большинство военачальников следует с войском, то велел преградить воды одной из рек, которая текла с арабских гор. Запруду поставили в долине, там, где ручьи собрались в могущественный поток. После сего султан со своим малочисленным войском отошел и разбил лагерь на холме. В утро битвы он пустил воды горной реки. Когда христиане проснулись, то обнаружили всех, и пешего и конного, в глубокой, бурной воде.
Без оружия, окруженные сарацинами, пытающиеся вырваться и бежать, в смертельной опасности они просили о помиловании.
Султан подарил нам жизнь при условии, что мы возвратим Дамиетту. Кроме того, каждый простой воин должен был отдать ему серебряный стерлинг.
Выкуп для князей оказался чудовищно велик. За императорского регента султан потребовал тысячу золотых гульденов, и император заплатил эту невероятную сумму. Вы когда-нибудь слышали, чтобы за одного человека отдали так много золота? Вот какой огромной милостью императора пользовался Кельгеймец. И это с учетом того, что он был повинен в поражении войска. Благодаря его неправильному решению и под его руководством Дамиетта и Святая Земля были утрачены.
Бенедикт наполнил бокалы и спросил:
- Верите ли вы в то, что император повелел убить Кельгеймца?
- Никогда! – возмущенно ответил аббат. – Нет, нет и нет! За это я положу левую руку на раскаленное железо. Фридрих любил его как единокровного брата. Уже спустя два года после Дамиетты он назначил Баварского герцога советником для своего несовершеннолетнего сына во всех политических и личных делах. Свидетельство о назначении заканчивалось словами «Я вверяю Вам моего сына. Сделайте из него короля!»
- Что за человек – сын императора? Вы знакомы с принцем?
- Он не обладает достоинствами своего отца. Ни его умом, ни его энергией. Коронованный слишком молодым, он служит марионеткой немецким князьям.
С инстинктом землеройки Бенедикт догадался, что он на верном пути. В окружении принца он найдет ответ на свои вопросы. Он редко ошибался. Кем был этот первенец императора? Знаний Бенедикта о нем явно недоставало для решительных выводов.
Рожден на Сицилии. Коронован восемнадцати лет в Аахене. До совершеннолетия находился под опекой баварского герцога Людовика. Сызмальства знаком с управлением немецких земель. Благодаря своей политике, проводимой в пользу городов, постоянно находится в конфликте с князьями. После мятежа, поднятого против своего отца, находится под домашним арестом. В настоящее время живет в крепости в Нюрнберге.
* * *
Когда Орландо увидел снежные вершины Эльбурса, он был уже глубоко погружен в чужой мир Востока. Из Александрии он уплыл по морю в Тарабулус; с верблюжьим караваном достиг Хамы и Халеба. Он пересек смертоносные пустыни Кава и Танахи – раскаленные океаны песка. Он ночевал в шатрах, в землянках оазисов, чьи названия тотчас стирались из его памяти. Он переплыл на плоту Евфрат, а Тигр
