В гостинице они спали в одной комнате, но на отдельных постелях. Что было удивительно, потому что гости, мужчины и женщины, делили друг с другом одно ложе, иногда устраиваясь и втроем, и вчетвером.
- Да откуда взялись все эти блохи? – стонала девушка, которая постоянно чесалась.
- Из грязи, – ответил Бенедикт. – Мухи возникают сами по себе из любого мяса, комары – из сырости, блохи и вши из – нестиранного белья.
-Ты думаешь, у них нет матери? – спросила девушка.
- Паразиты возникают из отбросов без оплодотворения, как мыши и крысы. Они образуются из падали, из протухшей муки при лунном свете, поблизости от кладбищ и холмов висельников в час духов. Ты уже была в полночь на кладбище?
- Нет, – ответила Магдалена, – только на холме висельников.
- Что же привело тебя в этот час к виселице?
- Сбор кашки. Ты знаешь, что это такое?
- Нет, – сказал Бенедикт.
- Нет лучшего лекарства, чем кашка из мумии. Для этого нужно тело молодого человека, которого задушили на виселице или колесовали. Ты должен отрезать кусок, толщиной с большой палец, при полной луне, посыпать алоэ, вымочить в водке и повесить на воздухе, пока не исчезнет запах, и плоть не приобретет цвет копченостей. Затем следует настоять его на можжевельнике, и эта настойка помогает от любой боли.
- Мне кажется, ты знаешь таких вещей очень много.
- Моя тетка была ворожеей. Она научила меня разным вещам, от целебных трав до люциферума.
- Люциферум?
- Напиток маленькой смерти. А как, ты думаешь, я избавилась от палача?
-Ты отравила его?
- Ну, зачем так, – засмеялась она, – я его усыпила. Он заснул глубоким сном, точно летучая мышь в мороз.
Когда Бенедикт проснулся ночью, то постель Магдалены была пуста. Он нашел ее в саду. –Тебе плохо? –Уже хорошо.
-Ты больна? Что у тебя болит?
- У меня все в порядке. Наоборот: даже все в избытке.
- В избытке? – удивился Бенедикт. –Я беременна.
- Ты ожидаешь ребенка?
- Нет, я не жду его. Это была одна из причин, почему я отправилась в баню. Говорят, горячие бани выгоняют из утробы плод.
-Ты не хочешь его?
- Кто же захочет ребенка от палача?
- Возможно, я смогу помочь тебе, – предложил Бенедикт. – Я поговорю с бернардинцами.
- С кем?
- С монахами святого Бернарда, с монахами ордена цистерцианцев. Между ними и нами существует тесная связь. Их аббат Бернард из Клерво был одним из основателей Ордена тамплиеров. Их мастерство в области медицины бесспорно. Они помогут тебе.
Брат Беринга, аптекарь бернардинцев, был сух, как одна из тех палок, на которых он выращивал бобовые растения в своем саду. Красной, словно цветки огненного горошка, была его борода, взъерошенная, точно мята.
- Ты говоришь, я должен?… – переспросил он недоверчиво.
- Я хотел бы, чтобы ты помог девушке избавиться от плода. Полагаю, у тебя найдется подходящая для этого трава.
- Кто отец, ты? – выпытывал у него Беринга.
-Да нет же, – ответил Бенедикт. – Я выполняю тайную миссию моего Ордена Эта девушка мне необходима. Она должна обеспечить доступ к одной персоне мркского пола. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Беринга не понял его. Он сказал:
- Решение зависит не от меня. Если орден позволит сделать ей аборт, то я буду знать, как тебе помочь.
Еще во второй половине того же дня аббат позвал к себе нотариуса Альфонсо, который был ответственным за освидетельствование сделок Ордена.
Альфонсо процитировал из римского права – с этой затрепанной книгой он не расставался, как с Библией.
- Anima est aer conceptus in ore, tepefactus in pul-mone, fervefactus in corde, diffusus in corpus. («Душа – это воздух, который вдыхается ртом, согревается легкими, разжигается в сердце, распределяется по телу»). Это означает: лишь первый вздох после рождения делает плод человеком.
Он взглянул на аббата. На его лице было написано недоумение. Альфонсо пролистал пару страниц:
- Еще четче это сформулировал Папиан. Здесь написано: «Partus nondum editus homo non recte fuis-se dicitur. (Еще не рожденный плод не является настоящим человеком»). И в дополнении к Corpus Juris Civilis императора Юстиниана из шестого века после Рождества Христова: «Parrus enim antequam eda-tur mulieris portio est vel viscerum. (Плод, пока он еще не рожден, является в своем роде лишь внутренностями женщины.») Относительно нашего случая, если женщина согласна на операцию своих органов, точнее, просит об этом, то для этого нет никаких возражений морального порядка.
- Вот в этом-то и весь вопрос, – сказал аббат.
- По-другому обстоит дело, если женщина замужем, – продолжал законник. – Потому что по действующему праву наказуемо не столько изгнание плода, сколько предосудительный факт лишения супругой супруга законного потомства. Это правонарушение квалифицируется не как убийство, но как воровство.
Ненаказанным остается аборт замужней женщины, если имеет место быть согласие супруга или если беременность является результатом внебрачных отношений.
- Что относится к этому случаю, – добавил аббат, – потому что эта свадьба палача была проведена без церковного таинства и, поэтому, не правомерна.
Брат Беринга был малокровным мужчиной со слишком большим кадыком, потому что он предавался юношескому пороку, о котором все знали, что ему, впрочем, совсем не мешало.
- Даже у самих цветов нет пола! – бывало, говорил он. Он не без гордости вел Бенедикта мимо цветущих грядок монастырского сада. Возле живой изгороди из можжевельника он остановился, сорвал листок, понюхал его и протянул Бенедикту.
- Лучший виновник в смерти приемных детей – это можжевельник. Его еще называют пальма девственницы. В праздник входа Господа в Иерусалим крест Спасителя украшают вечнозеленым можжевельником. Старые ведьмы и проститутки собирают освященные ростки и растирают их в порошок. Восемь из десяти изгнаний плода сделаны подобным способом. К сожалению, это действенное средство также и смертельно. Оно всегда заканчивается смертью плода и часто – смертью роженицы из-за удушья. Более щадящее средство – отвар из плюща и золототысячника, который принимают много дней. Добавь к этому язычки Артемиды, отгон из корня орешника, змеиной травы, меда вместе с сотами.
-Ты хорошо разбираешься в подобных вещах, – усмехнулся Бенедикт.
- Это классический рецепт монахинь, – ответил Беринга.
Боль ударила ее как удар кулака. Она ушла в поле, как ей посоветовал брат Беринга. Судороги заставили ее пасть на колени. Под терновым кустом она легла. Вечерний туман заволакивал ее. Она закричала, и сова ответила ей. Магдалена легла лицом в траву. В окровавленных руках она держала
