Возле неё — то есть, я имею в виду, метрах в ста.
Я рассчитывал на то, что Майк, находившийся на другом конце провода длиной в несколько километров, не сможет на таком расстоянии высчитать, какой длины шнур я использую.
— Баллистический контроль подтверждает приём сообщения, — ответил Майк, не вступая в пререкания. — Я поставлю в известность об этом штаб-квартиру.
— Баллистический контроль, благодарю вас. Поинтересуйтесь в штабе, не поступали ли к ним сегодня какие-нибудь сообщения от конгрессмена Вайоминг Девис.
Я очень волновался о Вайо и обо всей семье.
— Я спрошу. — Прежде чем ответить, Майк подождал, пока не пройдёт время, за которое можно задать такой вопрос и получить ответ. — Из штаб-квартиры мне сообщили, что госпожа Вайоминг Девис взяла на себя руководство по оказанию первой помощи раненым в Старом Куполе.
— Благодарю вас. — Тяжесть, давившая на грудь, исчезла. Я не хочу сказать, что Вайо я любил больше, чем всех остальных, но… Ну, наверное, потому, что она была в нашей семье новичком. И она была необходима Луне.
— Даю целеуказание. — В голосе Майка слышалось нетерпение. — Всем орудиям, угол возвышения — восемь, семь, ноль, азимут — один девять три ноль, установить параллакс[22] из расчёта, что объект находится на удалении в тысяча триста километров от поверхности. Если объект будет обнаружен при прямом наблюдении — сообщить об этом.
Я растянулся на грунте и принялся изучать указанный участок неба, находившийся почти в зените. Солнечный свет уже не падал мне на шлем, и я мог видеть звёзды, но навести внутреннюю часть бинокуляра шлема на нужную точку неба оказалось задачей не из лёгких — для этого мне пришлось сперва поёрзать и приподняться на правом локте.
Ничего… но постойте-ка… звезда выглядит как диск… там, где никакого небесного тела быть не должно. Я отметил для себя другую звезду, расположенную рядом с диском, и принялся ждать, не отводя глаз от неба. Ну-ка, ну-ка… да, становится ярче и ползёт к северу, очень медленно… Эгей, да эта скотина собирается сесть прямо на нас!
Но тысяча триста километров — расстояние большое, даже когда приближаешься к планете на предельной скорости. Я напомнил себе, что корабль не может свалиться нам на головы прямо с закрученной в обратном направлении эллиптической орбиты. Для того чтобы сесть, он должен снижаться по нисходящей спирали — если только корабль не сманеврирует, осуществляя переход на новую траекторию. А Майк ни о чём таком не упоминал. Мне захотелось спросить его, но я решил, что этого лучше не делать, — мне хотелось, чтобы он направил все силы на анализ траектории движения этого корабля, не стоило отвлекать его вопросами.
От боевого расчёта каждого из орудий поступило сообщение о прямом наблюдении цели. Об этом сообщили и те четыре орудия, которыми Майк управлял сам, при помощи приборов самосинхронизации. Они также передали сообщение о том, что произведён визуальный захват цели и её «ведут» автоматически, без использования ручного управления. Хорошая новость. Это означает, что Майк точно засёк нашу пташку и абсолютно точно произвёл расчёт траектории её движения.
Вскоре стало ясно, что корабль отнюдь не снижается по спирали вокруг Луны, а осуществляет прямой заход на посадку. Об этом даже не нужно было спрашивать, он становился всё ярче, и его видимое положение относительно звёзд не менялось — чёрт побери, он действительно собирался сесть прямо на нас.
— Расстояние до цели — пятьсот километров, — сообщил Майк спокойно. — Приготовиться открыть огонь. Всем орудиям, имеющим дистанционное управление, по команде «Залп» перейти на ручное управление. Готовность — восемьдесят секунд.
Это были самые длинные восемьдесят секунд в моей жизни. Майк вёл обратный отсчёт времени:
— Пять, четыре, три, два, один… Огонь!
И корабль внезапно сделался ещё ярче.
Я краем глаза заметил крошечное пятнышко, отделившееся от корабля то ли перед самым ударом, то ли в момент удара. Но Майк внезапно произнёс:
— Произведён пуск ракеты. Я возьму на себя управление орудиями, снабжёнными самосинхронизаторами. Не пытайтесь сбить ракету при помощи ручного управления. Всем остальным орудиям оставаться наведёнными на корабль. Будьте готовы получить новые координаты.
Несколько секунд — а может быть и часов — спустя он сообщил новые координаты и добавил:
— Цельтесь прямой наводкой, когда решите, что уже пора, — стреляйте.
Я попытался одновременно наблюдать и за кораблём, и за ракетой, в результате чего потерял из виду и то и другое, оторвал глаза от бинокуляра и внезапно увидел ракету, а затем увидел, как она ударила в поверхность Луны между нами и головой катапульты. Нет, её заряд не сдетонировал и термоядерного взрыва не произошло, иначе я всё это не рассказывал бы. Зато сама ракета при ударе превратилась в большую и яркую вспышку серебристого огня, ослепительного даже в свете солнца, — полагаю, что взорвались остатки топлива, а вслед за этим я почувствовал сейсмическую волну. Корабль всё ещё продолжал снижаться. Он теперь уже не светился так ярко, и можно было разглядеть форму самого корабля, который, судя по всему, ничуть не пострадал. Я каждую секунду ожидал, что из его дюз вырвется столб пламени, который превратит его падение в плавный спуск.
Но этого не произошло. Корабль ударился о грунт в десяти километрах к северу от нас, и на месте удара возник фантастический огненный купол, который бесследно исчез, не оставив после себя ничего, кроме тёмных пятен перед глазами.
— Сообщить о потерях, — скомандовал Майк. — Проверить и закрепить орудия. После этого всем уйти вниз.
— Орудие «Алиса» — потерь нет… Орудие «Бемби» — потерь нет… Орудие «Цезарь» — одного человека зацепило осколком скалы, мы поддерживаем в его скафандре нормальное давление.
Я спустился к телефонному аппарату, которым уже пользовался прежде, и позвонил Майку:
— Майк, что произошло? Разве экипаж корабля не передал управление тебе после того, как ты ослепил корабль?
— Они передали мне управление.
— Они что, сделали это слишком поздно?
— Я сам разбил корабль. Мне показалось, что это будет благоразумнее.
Часом позже я в первый раз за пять или шесть месяцев спустился вниз, к Майку. До Комплекса я мог добраться быстрее, чем до Л-Сити, а связаться с теми, кто мне нужен, оттуда было не сложнее, чем из города, и к тому же без помех. Мне нужно было поговорить с Майком.
Ещё раньше со станции подземки, расположенной рядом с головой катапульты, я уже попытался дозвониться до Вайо. Сумел связаться с кем-то из людей, работающих во временном госпитале Старого Купола, и узнал, что Вайо свалилась от усталости и её саму пришлось уложить в постель; для того чтобы она пришла в нормальное состояние и смогла продержаться на ногах в течение ночи, ей необходимо выспаться. Фин загрузил своих парней в капсулу подземки и отправился в Черчилль — возглавить атаку на севший там транспортный корабль. От Стью я до сих пор не получил никаких вестей. Гонконг и проф были всё ещё отрезаны от линий связи. В тот момент всё правительство состояло только из нас с Майком.
А нам пора уже было приступать к операции «Глыба».
Но операция «Глыба» заключалась не только в сбрасывании камней на Терру. Кроме этого, было необходимо поставить Терру в известность о том, что мы собираемся делать и почему, и о том, что мы имеем полное моральное право сделать это. Проф, Стью, Шихан и Адам уже провели всю подготовительную работу, они заранее составили текст заявления по поводу ещё не состоявшегося нападения. Теперь же это нападение было уже свершившимся фактом, и наши пропагандистские заявления нужно было скорректировать таким образом, чтобы они этому факту соответствовали. Майк уже переписал текст и вывел его на принтер для того, чтобы я мог его изучить.
Я поднял глаза от длинного бумажного рулона:
— Майк, все эти сообщения для прессы да и само наше обращение к ФН — все они основаны на
