выборы, нужно всего лишь собрать сто подписей под петицией, а затем отослать её в Старый Купол или в орган общественного надзора своего поселения. Ах да, было организовано тридцать временных избирательных округов, от каждого из них в Конгресс избиралось по десять представителей — это позволило сделать так, что в каждом из поселений, кроме самых маленьких, был по меньшей мере один округ.
— Короче говоря, вы устроили так, чтобы прошёл партийный список?
— О нет, милый. Не существовало никакого партийного списка — я имею в виду, официально. Но мы со своими кандидатами были наготове… и здесь я должна сказать, что мои стиляги прекрасно провели работу по сбору подписей. Подписные листы наших кандидатов были отосланы в первый же день. Множество других людей тоже прислали петиции с подписями. Всего было выдвинуто более двух тысяч кандидатов. Но между объявлением о проведении выборов и самими выборами было всего лишь десять дней, и мы точно знали, чего хотим, в то время как оппозиция была расколота. Адаму не было никакой нужды публично выступать в поддержку наших кандидатов. Всё прошло отлично — и ты, дорогой, победил, набрав семь тысяч голосов, в то время как твой ближайший соперник набрал меньше одной тысячи.
— Я победил?
— Ты выиграл, я выиграла, профессор выиграл, товарищ Клейтон выиграл — выиграли почти все, кто, по нашему мнению, должен был заседать в Конгрессе. Это было несложно. Хотя Адам не оказывал поддержки ни одному из кандидатов, я прямо и без колебаний сообщила нашим товарищам о том, кому следует оказать предпочтение. Саймон тоже поучаствовал в этом. И у нас были хорошие связи с прессой. Жалко, что вас не было здесь в ночь выборов, когда мы наблюдали за подсчётом голосов. Это были волнующие мгновения.
— А как вы проводили этот подсчёт голосов? У меня нет ни малейшего представления о том, как проводят выборы. Вы что, писали имена на кусочках бумаги?
— О нет, мы использовали более совершенную систему… потому как, знаешь ли, некоторые из наших самых надёжных людей не умеют писать. В качестве избирательных участков мы использовали банки, — банковские клерки подтверждали личность своих клиентов, а клиенты подтверждали личность членов своих семей и тех из соседей, у кого не было банковского счёта. Человек говорил, за кого он голосует, а клерки вводили имя названного кандидата в компьютер банка, при этом сам избиратель следил за тем, как осуществляется ввод названного им имени. Все результаты сразу же направлялись в счётную палату Луна- Сити. Процедура голосования заняла меньше трёх часов, а уже через несколько минут после того, как оно закончилось, компьютер выдал результаты.
Внезапно меня точно обухом по голове ударило, и я решил, что, когда мы с Вайо окажемся в приватной обстановке, я её кое о чём расспрошу. Нет, не Вайо — Майка. Я наплюю на достоинство, с которым он корчит из себя Адама Селена, и выбью правду из его нейристоров. Я припомнил чек на десять миллионов миллиардов долларов, и мне очень захотелось узнать, сколько же людей в действительности голосовало за меня? Семь тысяч? Семь сотен? Или только моя семья и друзья?
Зато я мог больше не беспокоиться по поводу нового Конгресса. Проф не просто смошенничал и передёрнул карты в колоде, а пошёл на откровенный подлог, а затем, на то время, пока здесь приводили в действие его преступный план, улизнул на Землю. Расспрашивать Вайо было бесполезно, какая им была нужда сообщать ей о том, что именно проделал Майк… И чем меньше у неё возникало подозрений, тем лучше она играла отведённую ей роль.
И не только у неё — ни у кого не возникло никаких подозрений. Поскольку люди пребывают в убеждении, что если в компьютер ввести достоверные цифры и на выходе получатся достоверные цифры, то результаты выборов были приняты за чистую монету. Я и сам ни капельки в этом не сомневался до тех пор, пока не повстречал компьютер с чувством юмора.
Я переменил своё мнение и решил, что не стоит выступать с предложением о том, чтобы Стью узнал о Майке — о компьютере, обладающем самосознанием. Даже три человека, знающие об этом, — это на два человека больше, чем нужно. А возможно, что и на три…
— Май… — начал было я и быстро поправился: — Ну вы и постарались! Всё это просто великолепно! И насколько мы всех обошли?
— Успеха на выборах добились восемьдесят шесть процентов наших кандидатов, — ответил Адам безо всякого проявления эмоций, — приблизительно таких результатов я и ожидал.
Это «приблизительно» было столь же фальшиво, как и моя левая рука. Именно столько ты и ожидал, Майк, старый шулер из железа!
— Беру назад свои возражения против того, чтобы открывать сессию в полдень. Я буду на заседании.
— Мне кажется, — сказал Стью, — что с учётом того, что эмбарго начнёт действовать сразу же, нам понадобится нечто такое, что могло бы поддержать энтузиазм, свидетелями которого мы были сегодня. Иначе наступит долгий и мрачный период разрастания экономической депрессии, и люди всё острее начнут ощущать разочарование. Адам, ещё во время нашего первого знакомства вы произвели на меня впечатление своей способностью строить правильные предположения в отношении грядущих событий. Мои опасения не беспочвенны?
— Они не беспочвенны.
— Ну и?..
Адам оглядел нас одного за другим, и было почти невозможно поверить в то, что он не более чем фальшивая личина, за которой скрывался Майк, который разглядывал нас при помощи своих бинарных рецепторов.
— Товарищи… необходимо как можно скорее перейти к открытому военному противостоянию.
Никто не произнёс ни слова. Разговоры о войне — это одно, и совсем другое — когда вы сталкиваетесь с ней лицом к лицу. Наконец я вздохнул и спросил:
— И когда же мы начнём бросаться камнями?
— Мы не будем бросаться камнями, — ответил Адам, — они должны первыми бросить в нас камень. Как нам спровоцировать их на такое? Свои идеи я приберегу напоследок. Товарищ Мануэль?..
— Ну… не надо так на меня смотреть. Лично мне кажется, что мы должны начать с этакого симпатичного кусочка скалы, который шмякнется прямо на Агру, прямо на одного типа, который только небо зря коптит. Но это не то, что вам нужно.
— Нет, не то, — серьёзно ответил Адам. — Такими действиями вы не только вызовете гнев всего индийского народа — людей, которые резко не приемлют любое отнятие жизни, но, кроме того, вы разрушите Тадж-Махал, чем вызовете гнев и потрясение у всех людей Земли.
— В том числе и у меня, — сказал проф. — Мануэль, не мели чепухи!
— Послушайте, — сказал я, — я же не настаиваю на том, чтобы сделать это. Кроме того, можно сделать так, что камень не попадёт в Тадж-Махал.
— Мануэль, — сказал проф, — как уже указал Адам, наша стратегия должна заключаться в том, чтобы спровоцировать их на нанесение первого удара. Это классический манёвр теории игр — его называют «Перл-Харбор», и его с большой выгодой используют в мировой политике. Весь вопрос в том, как это сделать. Адам, я полагаю, нужно внушить им мысль о том, что мы слабы и разрозненны и что простой демонстрации силы будет достаточно, чтобы поставить нас на место. Стью! Ваши люди на Земной стороне могут оказаться весьма полезны. Предположим, Конгресс откажется признать результаты нашей миссии — моей и Мануэля. Каковы будут последствия?
— О нет! — воскликнула Вайо.
— О да, дорогая Вайо. Этого даже не нужно
— Я учту ваше предложение. Думаю, это хороший тактический приём, который, возможно, стоит включить в общую стратегию. Но этого будет недостаточно. Нам ведь нужно, чтобы нас начали бомбить.
