пошла.
— Куда?
— Надевать скафандр. Потом поведу тебя гулять. — Крошка исчезла.
За исключением части, видимой с моей кровати, холл вовсе не был похож на мой дом, но, как и дома, дверь налево вела в ванную. Ее и не пытались имитировать под земную, все освещение и оборудование были веганские, но очень удобные.
Когда вернулась Крошка, я проверит «Оскара». Если они я впрямь срезали с меня скафандр по кускам, то восстановили его просто изумительно, исчезли даже те заплатки, которые ставил я, И вычистили скафандр так тщательно, что внутри не осталось никаких запахов. Скафандр был в отличной форме и имел трехчасовой запас воздуха.
— Ты отменно выглядишь, дружище.
— Обслуживание здесь на высоте.
— Оно и видно.
Подняв голову, я увидел Крошку, уже одетую в свой «весенний костюм».
— Крошка, а без скафандра здесь гулять нельзя?
— Можно. Достаточно надеть респиратор, козырек от солнца и темные очки.
— Ты меня убедила. А где же мадам Помпадур? Ты всунула ее под костюм?
— Всунуть-то нетрудно, но я оставила ее в своей комнате и велела хорошо себя вести.
— А как, надежда есть?
— Сомнительно. Она вся в меня.
— Где твоя комната?
— Рядом. Это единственная часть дома, где созданы земные условия.
Я начал влезать в скафандр.
— Слушай, а радио в твоем балахоне есть?
— Все то же самое, что у тебя, и даже больше. Ты не заметил перемен в «Оскаре»?
— Каких перемен? Я заметил, что он починен и вычищен, а что они с ним сделали еще?
— Так, пустячок. Лишний переключатель на рации. Нажмешь и можешь говорить с теми, у кого нет радио, не напрягая голосовых связок.
— Что-то не вижу динамика.
— Они не любят неуклюжих и громоздких приборов.
Я заглянул в Крошкину комнату, когда мы проходили мимо. Она не была выдержана в веганском стиле, я ведь достаточно насмотрелся по стерео на местные интеръеры. Не была она и копией ее земной квартиры, если, конечно, ее родители люди здравомыслящие. Стиль «мавританский гарем», в воображении сумасшедшего короля Людвига вперемешку с Диснейлендом.
Но от комментариев я воздержался. Наверное, Мэмми хотела предложить ей комнату, копирующую ее собственное жилище, так же, как и мне, но Крошка не упустила возможности и дала развернуться вовсю своему неудержимому воображению.
Сомнительно, конечно, чтобы ей удалось провести Мэмми хоть на секунду. Та, вероятно, снисходительно чирикнула и дала Крошке покапризничать.
Дом Мэмми был ненамного меньше капитолия нашего штата, семья ее насчитывала то ли десятки, то ли сотни родственников — слово «семья» имеет здесь более широкий смысл, чем у нас. Малышей на нашем этаже не было, и я знал, что их содержат подальше от нас, «страшил». Все взрослые здоровались со мной, спрашивали о здоровье и поздравляли: я только и делал, что отвечал «спасибо», «прекрасно», «лучше не бывает». Каждый из них знал Крошку и мог прочирикать ее имя.
Мне показалось, что я узнал одного из своих врачей, но толком среди веганцев я мог узнать лишь Мэмми, профессора Джо и главного медика, а они нам не встречались.
Мы шли дальше. У Мэмми был типичный веганский дом — круглые мягкие пуфики в фут толщиной и фута в четыре диаметром, используемые как стулья и кровати; голый пол, чистый и пружинящий под ногами; мебель, по большей части расположенная на стенах, цветы, неожиданно встречающие тебя здесь и там, как будто на дом надвинулись джунгли.
Пройдя сквозь ряд параболических арок, мы вышли на балкон. Ограждения на нем не было, а лететь до площадки под ним — футов семьдесят пять. Я остался у стены и в который раз пожалел, что у «Оскара» нет окошка под подбородком. Крошка подошла к краю, схватилась рукой за стройный столбик и высунулась наружу.
— Иди посмотри!
— Может, ты меня подстрахуешь веревкой?
— Что, высоты испугался?
— Я ее всегда боюсь, когда не вижу, куда ступаю.
— Так возьмись за мою руку и держись за столб. Я дал ей подвести меня к столбу, затем выглянул наружу.
Передо мной лежал город в джунглях. Сочная темная зелень заполняла все пространство и так перепуталась, что я не мог отличить деревья от кустов. Местами зеленое море разбивали островки зданий — таких же больших, как то, где находились мы, или еще больших. Дорог не было видно: в городах веганцы прокладывают дороги под землей. Но многие передвигались по воздуху с помощью очень легких индивидуальных летательных аппаратов, взлетая и садясь на балконы, подобные тому, на котором стояли мы.
Увидел я и настоящих птиц, стройных, длиннотелых и ярко раскрашенных, с двумя парами крыльев, что казалось нелепым с точки зрения аэродинамики, но вполне, видимо, устраивало их.
— Полезем на крышу? — предложила Крошка.
— А как?
— Через люк.
Наверху виднелся люк, к которому вели расположенные винтовой лестницей легкие кронштейны, которыми наши хозяева пользуются как ступеньками,
— А настоящей лестницы здесь нет?
— С другой стороны есть, но обходить долго.
— Боюсь, что эти ступеньки меня не выдержат. Да и вряд ли я пролезу в люк в «Оскаре».
— Не ной! — Крошка, как мартышка, ловко полезла вверх.
Я карабкался за ней, словно усталый медведь. Кронштейны, несмотря на кажущуюся хрупкость, оказались прочными, и отверстие люка достаточно большим. Высоко в небе сияла Вега.
Под тем углом, под которым мы ее видели, она казалась размером с наше Солнце, что было вполне естественно, поскольку планета отстояла от нее намного дальше, чем Земля от своего светила. Но очень уж Вега яркая, свет слепил глаза, несмотря на поляризаторы. Пришлось отвернуться и подождать, пока глаза не привыкли, а поляризаторы не отрегулировались, и я снова смог нормально видеть. Голова Крошки, казалось, скрылась под баскетбольным мячом из темного стекла,
— Ты еще там? — спросил я на всякий случай.
— Конечно, — ответила она, — и мне этот свет смотреть не мешает. Красивый отсюда вид. Он тебе не напоминает вид Парижа с Триумфальной арки?
— Не знаю. Я ведь никогда нигде не бывал.
— Только бульваров, разумеется, здесь нет. А вот кто-то садится на нашу крышу.
Я обернулся в ту сторону, куда она показала: ей все было видно, а мой обзор ограничивал шлем. Едва я успел повернуться, веганец уже был подле нас.
— Здравствуйте, дети!
— Привет, Мэмми, — Крошка, обняв Мэмми обеими руками, подняла ее.
— Не спеши, милая, не спеши. Дай-ка мне снять все это. — Мэмми сбросила свое летательное приспособление, сложила его, как зонтик, и повесила на руку. — Ты хорошо выглядишь, Кип.
— Я себя прекрасно чувствую, Мэмми. Вот здорово, что вы снова снами!
— Я хотела вернуться к тому моменту, когда ты встанешь с постели. И врачи держали меня в курсе дела каждую минуту. — Она приложила мне к груди свою маленькую ручку, при этом несколько вытянувшись, и глаза ее почти доставали до стекла моего шлема. — Ты совсем здоров.
