воевать с марсианами. Бичер не может позволить себе задеть марсиан. Все знают, с каким трудом Компания добилась того, чтобы марсиане хотя бы позволили нам поселиться здесь. А теперь представь, что двадцатьтридцать марсиан, да пусть даже один, заявятся к нашей парадной двери. Что сделают тогда фараоны Бичера?
– Что?
– Прекратят огонь, вот что, и мы все вывалим наружу. Вот что может сделать для нас Гекко. Он может сделать так, что Бичер отзовет своих стрелков. Бичеру просто некуда будет деваться.
Джим подумал. Да, это имело смысл. Каждому человеку, который допускается на Марс, старательно вбивалось в голову, что ни в коем случае нельзя ссориться с туземцами, провоцировать их, нарушать их обычаи и уж вовсе недопустимо причинять им какой-нибудь вред. К возникновению этого закона – первой заповеди марсианских поселенцев – привела странная и горестная история первого поколения людей, контактировавших с марсианами.
Джим не представлял себе, чтобы Бичер или полиция Компании решились на нарушение этого закона. Первой задачей полиции всегда было как раз его неукоснительное соблюдение, особенно по отношению к туристам с Земли, которым никогда не разрешалось контактировать с туземцами.
– Одно неясно, Фрэнк. Допустим, Гекко и его друзья захотят нам помочь, но как передать им, что нам нужна помощь? Не можем же мы позвонить им по телефону.
– Не можем, но тут на сцену выходишь ты. Ты можешь передать им весть.
– Как?
– Через Виллиса.
– С ума сошел!
– Почему? Предположим, из дома выходишь ты. Фшш! – и тебя нет. А если выйдет Виллис? Кто будет стрелять в попрыгунчика?
– Не нравится мне это. Вдруг его ранят.
– Если мы будем сидеть сложа руки, ты пожалеешь, что он не умер. Бичер отправит его в Лондонский зоосад.
Джим поразмыслил.
– Все равно в твоем плане полно прорех. Даже если Виллис проберется, он не сможет найти Гекко и передать ему наше сообщение. Возьмет и запоет вместо этого или начнет повторять докторские шуточки. Я придумал лучше.
– Послушаем.
– Спорю, что Бичеровы обормоты не додумались караулить мусорный люк. Я сам пойду к Гекко.
– Нет, – поразмыслив, ответил Фрэнк. – Даже если мусоропровод не охраняют, они тебя заметят со своего поста у задней двери и пристрелят, не успеешь ты подняться на ноги.
– Подожду, пока стемнеет.
– Мм… в этом уже что-то есть. Только пойду я. Я быстрее бегаю.
– Кто бы говорил!
– Ладно! Пойдем оба – с часовым интервалом. Но Виллис не исключается. Ему тоже надо попытаться. Кто-нибудь да пройдет. Нет, погоди, ты недооцениваешь своего дружка. Мы его научим, что надо говорить, а потом ты ему скажешь, чтобы он пошел в марсианский город, остановил первого встречного марсианина и рассказал ему то, что выучил. А уж марсианин будет знать, что делать дальше, это все будет в сообщении Виллиса. Только вот хватит ли у него ума сделать то, что ему скажут. Я в этом сильно сомневаюсь.
Джим ощетинился.
– Ты всегда считал Виллиса дураком. А он не такой, ты его просто не понимаешь.
– Значит, он доберется до города и все передаст. Или нет?
– Мне все-таки это не нравится.
– Тогда выбирай: или ты немного рискнешь Виллисом, или твою мать с маленьким братом заставят зимовать в Южной колонии.
Джим прикусил губу.
– Ладно, попробуем. Пошли за Виллисом.
– Не спеши. Мы с тобой не настолько хорошо знаем марсианский, чтобы составить донесение. Но док знает и поможет нам.
– Да, он единственный из взрослых, кому можно довериться. Пошли.
Они нашли Макрея, но поговорить с ним удалось не сразу. Он орал в телефон, и можно было слышать половину разговора: – не доктора Ролингса. Так позовите, нечего сидеть и грызть карандаш! Скажите, доктор Макрей. А, доктор, добрый день! Нет, я здесь… Как дела? Кремируем свои ошибки? Что ж, все мы… Извините, не могу. Я заперт. Заперт, говорю. 3-а-п-е-р-т, как буйный пьянчуга… Да никакой причины нет. Это все ваш человекообразный, Бичер. А вы не слышали? Вся колония сидит под замком в здании школы, а если высунем нос, в нас стреляют. Нет, не шучу. Знаете Тощего Поттла? Его с женой убили часа два назад. Пойдите посмотрите сами, полюбуйтесь, что за сумасшедший вами тут управляет.
Экран внезапно погас. Доктор выругался и защелкал переключателями. Вскоре он убедился, что связь полностью перерезана, пожал плечами и вышел из кабины.
– В конце концов они меня вырубили, – сказал он тем, кто был в комнате, – но троим, самым главным, я успел позвонить.
– А кому вы звонили, доктор? – спросил Джим.
– Собирал пятую колонну против Бичера. Хорошие люди есть повсюду, сынок, только им надо все разжевать и в рот положить.
– Док, вы не можете уделить нам немного времени?
– А что? Твой отец мне дал кое-какую работу, Джим.
– Это важно. – Мальчики отвели Макрея в сторону и рассказали ему про свой план.
Макрей задумался.
– Да, это может сработать. Блестящая мысль, Фрэнк, использовать неприкосновенность марсиан, тебе надо идти в политику. Ну, а насчет десанта через мусорный люк, – если ты спросишь у отца, он тебе запретит, Джим.
– А вы не могли бы его попросить? Вас он послушает.
– Я сказал “если спросишь у отца”.
– А, понял.
– Давайте тащите свою зверюшку в класс “С”, я его приспособил под свой кабинет.
Джим и Фрэнк отправились за Виллисом. Мать и Оливер спали; ни сестры, ни Виллиса не было. Джим хотел уйти, но мать проснулась.
– Джимми!
– Я не хотел тебя будить, мама. Где Фил? Мне нужен Виллис.
– По-моему, она на кухне, помогает. А Виллиса разве нет? Он был тут, на кровати, со мной и малышом.
Джим посмотрел еще раз, но Виллиса не было.
– Пойду спрошу Фил. Может, она заходила и взяла его.
– Далеко он не мог уйти. Извини, Джим.
– Ничего, я найду.
Джим пошел на кухню и спросил сестру.
– Откуда я знаю? – сказала она. – Он был с мамой, когда я уходила. Нечего ко мне цепляться.
– Ах ты, горе, недоглядели, – сказал Джим Фрэнку. – Придется искать.
Через час, опросив сотню человек, ребята поняли: если Виллис и в школе, то уж очень здорово спрятался.
Джим так рассердился, что позабыл об опасности, которая всем угрожала.
– Вот что значит полагаться на женщин, – сокрушался он. – Что же делать, Фрэнк?
– Почем я знаю.
Они отошли далеко от своей бывшей комнаты и решили вернуться – вдруг Виллис уже пришел. Проходя через вестибюль, Джим внезапно остановился.
– Я его слышу.
