том, что это моя вина, а еще больше об этом говорили его губы, но по глазам было отлично видно, что на самом деле это не так.
– Я наконец обращаюсь к разумному существу? – спросил он.
Едва за пятьдесят. Обветренное лицо. Изо рта – сильный запах лимона. Прокисшего лимона.
– Сомневаюсь, – ответил я. – Но я уже близок к тому, чтобы баллотироваться в парламент.
Он проворчал что-то невразумительное и отодвинулся. Я попытался последовать за его удаляющимся лицом, свалился со стула и, как следствие, выяснил, что до того сидел на стуле. Где же стул, mein herr[13]? Да вот он, mon cher[14]. Ой, мамочки.
Незнакомец помог мне вернуться на стул. Его старания по силе напоминали ураганный ветер. До того момента, как я успел поздравить себя с удачей, незнакомец сказал:
– Я – доктор Ривера. Ты знаешь, где находишься?
Я потер ушибленную при падении скулу.
– Явно на Земле. Треклятая гравитация.
У него не было сил злиться.
– А где именно на Земле?
– А вот в этих штанах, – ответил я и хихикнул.
– После того, что я тебе дал, ты уже должен быть в порядке, – заявил незнакомец. – Мой вывод таков: ты – прирожденный дебил.
– Чушь собачья! Мне пришлось здорово потрудиться.
Мой юмор в разговоре с этим человеком пропадал даром. Либо ему было не смешно, что мой юмор пропадает даром. Либо то, либо это.
– Ты в Тампе, штат Флорида.
Я снова глупо хихикнул.
– Родина тампонов. Я в прокладке?
– Ты в космопорту Тампы.
– В Тампу не стоит добираться через космопорт. Иначе загоришь почище коренного жителя.
Я поздравил себя с очередным удачным каламбуром. Но пока я хохотал, у меня в голове, хоть и туговато, завертелись ржавые шестеренки.
Тампа? Какого черта мне понадобилось в Тампе? Даже если по какой-то невообразимой причине мне бы захотелось смотаться в космопорт, Альбукерке находился гораздо ближе к Ванкуверу, чем Тампа…
– Ты знаешь, почему ты…
Что такого было в Тампе, чего не было в Альбукерке? Ничего. На самом деле на ту пору космопорт в Тампе был почти полностью закрыт для обычного коммерческого транспорта из-за… из-за чего он был закрыт, я забыл.
– Я спрашиваю: ты помнишь, зачем ты… – Чем космопорт в Тампе отличался от любого другого в этом полушарии?
– Даже не думай, – вдруг сказал человек, представившийся доктором Риверой. – Ты для этого не годишься.
– Какого черта? Почему это не гожусь? – машинально отозвался я. О чем бы он ни болтал, кто он, черт побери, такой, чтобы об этом болтать?
Его презрение приобрело оттенок крещендо.
– Молодой человек, я сильно сомневаюсь, чтобы вы для этого годились даже в том случае, если бы кровь у вас была кристально чиста. Это очень серьезное решение. Слишком серьезное для вас. Попробуйте как-нибудь в другой раз. Вряд ли вы поумнеете, но хотя бы станете старше.
Минутку, минутку… Было, было в Тампе кое-что такое, чего нельзя сделать ни в каком другом космопорту в этом полушарии как раз сейчас…
– Я достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно принимать решения, доктор Ривера, – огрызнулся я.
…Минуточку…
Он часто заморгал.
– Послушай сюда, сынок, – ты действительно, как ты справедливо заметил, с юридической точки зрения, достаточно взрослый для того, чтобы принимать решения – такие уютненькие, аккуратненькие и чистенькие, какой была твоя кроватка, когда ты жил под крылышком у своей мамочки. Но пока что твое решение отнюдь не таково. Одеяло валяется на полу, простыни скомканы. Поспи хорошенько, возвращайся через пару дней, тогда и побеседуем. С моей профессиональной точки зрения, ты не готов отправиться на Иммегу-714.
У меня отвисла челюсть. С первой же попытки я напился до такой степени, что чуть было не вылетел из Солнечной системы.
Когда я оправился от потрясения, то осознал, что меня довольно сильно тянет снова пройти через все это. Записаться на рейс 'Шеффилда', стать Искателем Приключений и отправиться к далеким звездам. Отчасти ради того, чтобы утереть нос тому прыщу, от которого так противно разило лимоном и который объявил мне, что у меня ничего не выйдет. Но по большей части из-за того, что это соответствовало моему настроению. Странствие к звездам и вправду очень помогло бы мне выбраться из ловушки, в которую я угодил, в которую меня завела Джинни…
…в этом капкане я запросто мог лишиться обеих ног. Нет уж, большое спасибо. Я сказал благоухающему лимоном доктору Ривере, что вернусь через пару дней, но мы оба прекрасно понимали, что я хорохорюсь. Я вышел на улицу, зажмурился от яркого солнца Тампы и сразу взмок от невыносимой жары.
Я рассмотрел несколько вариантов возвращения домой. С отчаянием бедного студента я думал о том, как утрясти между собой скорость возвращения с ценой. Потом я решил проверить свой счет, и число вариантов сразу резко уменьшилось. Если можно так сказать. Видимо, выбрав путешествие в Тампу, я посчитал, что можно безвозвратно сжечь все мосты, и полетел на полубаллистическом корабле. Во-первых, удобно, во-вторых, жутко дорого, если учесть, каких бешеных бабок стоит водород. Денег на счету у меня почти не осталось.
Я заглянул в атлас и подсчитал, что с помощью высокоскоростных общественных движущихся тротуаров в Ванкувер я возвращусь часов через семнадцать. Если бы я за это время ухитрился не проголодаться, не захотел бы пить и не умер со скуки, то в конце концов оказался бы в своей полуподвальной квартирке, а уж там смог бы поглотить все, что осталось у меня в кладовке, смог бы выпить сколько угодно воды и погрузиться либо в чтение книги, либо в просмотр фильма из уже имевшихся у меня. Потом надо было начинать молиться о том, чтобы моя стипендия подоспела до того, как придет день очередной платы за квартиру. Неудачное время для того, чтобы влезать в долги; проценты за взятый кредит приближались к температуре тела.
Я сделал себе мысленное предупреждение: никогда не пускайся в загул, не вложив в ботинок купюру в пятьдесят кредитов.
Выход к движущемуся тротуару я нашел без особого труда, в соответствии с указателями, выбрал дорожку со скоростью триста двадцать километров в час, легко нашел свободное сиденье и приготовился к путешествию. Целых полчаса я метался между жуткой тошнотой и волчьим голодом. Знаете, кстати, что частично человек ощущает запахи ртом? Я зажимал нос – но это почти не помогало в том, чтобы перестать чувствовать запахи еды. Пришлось бороться с искушением сосать собственную руку. А я и так уже привлекал к себе слишком много нежелательного внимания. Оказалось, я таки выглядел как человек, пустившийся в загул. А как еще я мог выглядеть?
После того как я просидел полчаса в одиночестве, пытаясь глазеть на пролетавшие мимо окрестности, которые пролетали слишком быстро, чтобы на них можно было глазеть, рядом со мной сел какой-то мужчина. Это меня немного приободрило, но потом я понял, что этот человек тоже то ли пьяненький, то ли с похмелья, и поэтому он вполне мог не заметить, что я, так сказать, под газом. Напрочь игнорируя закон об охране тишины в общественных местах, он слушал музыку не через наушники, а через динамик своего плеера, пристегнутого к ремешку на запястье. Я только раскрыл рот, чтобы возразить, как моментально размяк от песни, которая неслась из динамика.
