Джим кивнул. Некоторое время они просидели молча, тесно прижавшись друг к другу.
Внезапно Нэш протянула руку к телефонному аппарату. Холси остановил ее.
— Что ты хочешь делать?
— Просто позвонить отцу. Только ему. — В ее интонации слышалась робкая попытка его убедить.
— Не нужно никаких звонков, — властно приказал Холси. — Во всяком случае до той поры, пока мы не решим, что делать.
— Я могла бы все объяснить, — настаивала девушка.
— Это не так просто, — обреченно произнес Джим. — Я уже пытался это сделать.
Нэш вздохнула.
— Мне страшно, — призналась она юноше.
— И мне, — отозвался Холси. Он заключил ее в объятия и на руках перенес из кресла на кровать.
— Кто-то из нас двоих не должен спать. Отдохни, — предложил он девушке, сам устраиваясь в кресле.
Не разбирая кровати и не раздеваясь, девушка провалилась в дрему. Холси напряженно прислушивался ко всем звукам, доносившимся с улицы. Налитые свинцом усталости веки смыкались сами собой. На какое-то время Джим забылся и уронил голову. Скрип тормозов подъехавшей машины заставил его встрепенуться. Он выглянул в окно, но не обнаружил ничего подозрительного.
— Нэш, ты спишь?
Девушка не отвечала.
Холси твердо решил не смыкать глаз и, чтобы взбодриться, направился в ванную принять душ. Нащупывая по дороге выключатель, он случайно включил телевизор. Вырвавшиеся звуки заставили повернуться девушку во сне. Она издала слабый стон — Джим мог представить, какие видения мучали ее.
Включив воду, он с удовольствием сорвал с себя пропотевшую, запыленную одежду и подставил нагое тело горячим упругим струям. Поочередно меняя температуру воды, он пытался снять с себя остатки дремы. Бодрящая струя возвращала ему ясность мысли. Собравшись с духом, Джим Холси поклялся сквитаться с попутчиком с первыми лучами солнца. В этой истории было много личного, что не могло быть разрешено полицией. За день мундиры сумели доказать свое бессилие. Холси удалось преодолеть барьер между «можно» и «нельзя» в невыгодную для закона сторону. Его больше не волновали последствия, но оставалась девушка, которую требовалось оградить от возможных несчастий. Размышляя о ее судьбе, Холси не знал, что Нэш сама предопределила свое будущее.
Невзирая на запрет, она, проснувшись, в тайне от Джима набрала телефонный номер.
— Нет, я в порядке, — сообщала она кому-то за многие мили отсюда. — Просто хотела, чтобы ты об этом знал… Нет, в полиции это не так понимают, у меня действительно все хорошо.
Девушке было важно, чтобы на том конце провода кому-то было спокойно. Вряд ли она задумывалась над тем, что ее могут подслушивать, и пока Холси разрабатывал план ее спасения, огромная армия правопорядка пришла в движение.
Впрочем, тот, кого следовало остерегаться больше всего, был уже на месте. Он только ждал, когда Нэш опустит трубку и провалится в глубокий сон. Райтер тоже имел свой план, идущий в разрез с планами Холси и полиции.
Зловещие блики бежали над постелью, где отдыхала Нэш. Райтер откинул портьеру и оказался в комнате. Как зачарованный, он смотрел на спящую девушку. Давно, очень давно он не был наедине с женщиной. Сейчас ему хотелось повторить забытое ощущение блаженства, которое та могла подарить. Может быть, это была минутная слабость, но Райтер двинулся к постели и осторожно прилег рядом.
Из ванной доносился плеск воды и фырканье Холси. Он, конечно, не мог ничего услышать.
Ровное, еще ничем не потревоженное дыхание девушки мешалось с тяжелым и сиплым дыханием преступника. Ощущение легкой поживы будило в нем темные неосознанные желания, одним из которых было стремление грубо овладеть Нэш, привязав ее к кровати. С трудом подавив в себе этот порыв, он протянул руку для ласки. Нэш, не чувствовавшая плотоядного взгляда, шевельнулась и, не просыпаясь, оттолкнула его руку в сторону.
Внезапно Райтер подскочил на кровати как ужаленный. Прижимаясь плотнее к девушке, он напоролся на острую ручку расчески, которую та носила в кармане. Для него это была не просто случайность, а знак, показывающий, что расслабляться нельзя ни на минуту. Того требовало дело, которое он замыслил довести до конца.
Райтер включил телевизор и, не дожидаясь, пока девушка поймет, в чем дело, схватил ее, зажав рот рукой, и повлек к выходу. Он торопился осуществить очередную безумную выходку.
Как нельзя своевременно он покинул бунгало, прихватив заложницу. Через считанные минуты окрестность заполнилась сигналами полицейских мигалок — телефонный звонок Нэш сделал свое дело.
«Память Черного Билла возвращала его в страну молодости, когда чужеземцы еще обходили стороной их земли.
Он снова испытывал боль и щемящую грудь тоску, сладкие переживания и окрыляющую надежду при виде купающейся в изумрудной воде озера Росы На Смеющемся Поле.
Стройное смуглое и нагое тело индианки спорило с гибкостью рыб. Ныряя с высоких прибрежных камней, разрезая водную гладь, она долго скользила на неизмеримой глубине, играя с форелью. Потом выбиралась па берег и, откинув черные мокрые волосы, готовилась к новому прыжку.
Билл, сторонясь, осторожно следил за купающейся Росой, раздвигая ветви укрывшего его кустарника. Гомон восторженных птиц перекликался с ее искристым смехом, подобным журчанию родника. Выпрыгивающая из воды рыба как бы приглашала и его к этой игре, но юноша не торопился покинуть место своего убежища.
Это была его первая весна, дурманящая запахом свежих трав, буйным нашествием цветения плодоносных растений и деревьев, опьяняющая новым, неведомым доселе чувством, от которого, кажется, вот-вот сойдешь с ума.
Молодой воин был бессилен совладать с томлением плоти при виде ее крепкой молодой груди, темных сосцов, упругих ягодиц, по которым стекали жемчужные капли, искрясь на солнечном свете. Он вышел из укрытия и показался во всем своем великолепии перед Росой.
Девушка, вскрикнув, бросилась в воду. Билл ей вдогонку. Росе совсем не хотелось от него уплывать, и юноша это знал, но брачные игры высоко ценились среди его соплеменников.
Как дети, они долго резвились в воде, фыркая и брызгаясь. Они не заметили, что за ними смотрят ревностные глаза Ступившего На Тропу Волка. Некоторое время Волк дал им потешиться, а потом окликнул Билла и сказал:
— Разве ты не знаешь, скверный полукровка, что Роса предназначена мне старейшинами племени?
Черный Билл замер, словно пораженный молнией. Волк застал его врасплох, нанося при этом ужасное оскорбление, которое воин может смыть только кровью. Волк это хорошо понимал. На шесть весен он был старше своего противника и к тому же немало преуспел в боевом искусстве
Юноша медленно выбирался из воды, когда Волк бросил с берега его пояс, на котором болтался нож. Несомненно, это был вызов. Вызов, происшедший из-за женщины. Вызов против всех правил и обычаев предков.
— Если пришел твой черед складывать брачную песнь, докажи это своим оружием, — прошипел Волк, обнажая свой клинок.
Насмерть перепуганная Роса не знала, как поступить. Воины уже начинали свой смертельный танец. Волка подогревало жгучее чувство ревности. Он совершал решительные выпады в сторону противника и постоянно теснил его к воде, где защищаться было сложнее. Билл, отступая, тем не менее не давал врагу себя ранить, сознавая неправоту происходившего. Сталь сверкала в лучах солнца. Билл понял, что Волк излишне горячится и выбрал выжидательную тактику, защищая себя от смертельных взмахов ножа.
Дважды оружие Билла задело кожу противника, когда схватка была остановлена прибежавшими на зов Росы старшими воинами.
В тот день Красный Лосось был необычайно суров. Впервые Большому совету предстояло решать
