белая и сморщенная после недели в бинтах, а пришитый палец — красный и теплый.
— Только посмотрите. — Доктор перевернул его руку ладонью вверх. — Никогда не видел, чтобы заживало так быстро.
— Это ненормально? — спросил Нельсон.
Доктор Дай пожал плечами.
— Что-нибудь чувствуете?
Нельсон даже Бриджит не говорил, что палец время от времени болит. Это была его боль и ничья больше. Сейчас он испугался, что доктор пропишет еще более дорогостоящее лечение.
— Да нет. Так, иногда покалывает, но это, наверное, мое воображение.
— Нервов там не осталось. — Доктор сильно ущипнул палец. — Чувствуете?
— Нет, — честно ответил Нельсон.
— Отлично, — сказал доктор Дай. — Значит, снимаем швы.
В тот вечер впервые за много месяцев Бриджит повела Нельсона в кино. Он переживал, что для них это слишком дорого, но жена ничего не хотела слышать. Она выбрала фильм, зная, что Нельсону понравится: постмодернистский вестерн, пародийный римейк «Шина»[51]. В пятницу вечером кинотеатр был полон, однако в зале, где показывали вестерн, кроме них, сидела только пожилая супружеская чета. Мужчина, рыхлый, с зачесанными на лысину редкими волосами, продолжал говорить с женой даже после того, как прошли титры. Бриджит сердито поглядела в их сторону.
— В Азии, — шепнул Нельсон, — принято обсуждать фильм по ходу действия — это как бы зрительское участие.
— Отлично, — буркнула Бриджит. — Вот и смотрели бы его в Сингапуре. А сейчас пусть помолчат.
Нельсон встал и пошел между темными рядами к бледно мерцающей лысине. Палец, освобожденный от бинтов, снова горел. Нельсон протиснулся между креслами к разговорчивому зрителю. Тот глянул через плечо, нагнулся поближе к спутнице и понизил голос до хриплого шепота. Палец жгло. Нельсон тронул мужчину за плечо. Пришитый палец коснулся липкой шеи.
— Пожалуйста, не разговаривайте, пока идет фильм, — сказал Нельсон, и боль прошла. Наступило блаженное успокоение, как будто он сунул палец под ледяную струю.
Мужчина напрягся и начал привставать. Не снимая руки с его плеча, Нельсон сказал:
— Сидите, пожалуйста. Я просто буду очень признателен, если вы помолчите.
Женщина шевельнулась, и Нельсон коснулся ее спины.
— Сидите, сидите, — сказал он. — Простите за беспокойство.
Нельсон вернулся на свое место. Вообще-то он предпочитал простодушные вестерны сороковых — пятидесятых годов, без новомодных иронических наворотов. А тут создатели от души поглумились над жанром. Поначалу герой действительно защищал поселенцев от богатого злодея-соседа, по одному отстреливая его приспешников. Закончилось это грандиозной перестрелкой, в которой герой уложил негодяя, однако после этого сам занял его место, став фактическим диктатором маленькой долины. Впрочем, Нельсон решил, что не даст испортить себе свободный вечер, и старался получать от зрелища простое детское удовольствие: немногословные мужчины, лошади, открытые пейзажи и яростные всплески насилия.
В зале зажегся свет. Нельсон заметил, что пожилые супруги тревожно на него оглядываются. Муж держался за горло и сипел. Нельсон торопливо подошел.
— Вам плохо? — спросил он.
Женщина с расширенными от ужаса глазами обняла мужа, словно пытаясь защитить. Мужчина потер горло и задвигал губами, но наружу вырвался только сдавленный хрип.
— Что вы с ним сделали? — прошипела женщина.
У Нельсона снова заныл палец. Он схватил мужчину за плечо.
— Вы можете дышать? Скажите что-нибудь, если можете.
Мужчина издал вопль, и снова словно холодная волна пробежала у Нельсона по пальцу. Он отдернул руку.
— Матерь Божия, — выговорил мужчина. — Чего вам от нас надо?
Нельсон отступил на шаг.
— Н-ничего, — выговорил он.
— Можно нам идти? — дрожащим голосом спросила женщина.
— Идти? — удивился Нельсон. — Конечно. Фильм кончился. Я просто…
Мужчина и женщина вскочили, цепляясь друг за друга, и тут же замерли. Нельсон загораживал им проход.
— Простите. — Он попятился, но они уже перелезли через кресла на соседний ряд и побежали к выходу.
— Что там такое? — спросила Бриджит, когда Нельсон вернулся к ней.
— Понятия не имею, — отвечал Нельсон, но палец его горел ледяным огнем.
4. НЕЛЬСОН СПУСКАЕТСЯ В АД
Утром в понедельник на Мичиган-авеню к нему снова прицепился Фу Манчу. Бомж плелся сзади целый квартал, выкрикивая:
— Ноябь, твою мать, а я без пальта. Холодно, твою мать.
Он шел в нескольких шагах от Нельсона в грязной джинсовой жилетке, размахивая голыми ручищами. Волосы у него были подвязаны грязным красно-бело-синим платком.
— Некоторые небось в польтах, — бубнил Фу Манчу. — Им небось есть куда идти. Могли бы и поделиться с бездомным.
Нельсон ускорил шаг. Палец подергивало. Он допил обезболивающее; доктор сказал, что таблетки больше не понадобятся. На повороте Фу Манчу отстал.
На обеденной перемене Нельсон зашел в жилищную администрацию. Тихая полная афро-американка посмотрела на компьютерный экран через нижние половинки бифокальных очков.
— Ваш контракт кончается, — сказала она.
— Знаю, но…
— Боюсь, что с ним кончается и ваше право на предоставление жилья. — Женщина взглянула на экран и добавила: — Профессор.
— Я надеялся, — сказал Нельсон, — что существует какой-нибудь льготный срок…
Женщина сурово взглянула на него через верхние половинки очков.
— Боюсь, что нет, сэр. Вам придется освободить жилье к первому января.
— Но это всего через шесть недель.
Палец горел. Надо было послать Бриджит. Она бы поскандалила, не смущаясь, что администраторша — женщина и черная.
— Может быть, не найдется желающих на наш дом, — осенило Нельсона, — и можно подождать, пока…
— Сэр. — Женщина сняла пальцы с клавиатуры. — У нас очередь на шесть месяцев вперед.
Палец ожгло огнем.
— Можно что-нибудь сделать? — спросил Нельсон, морщась от боли.
Женщина вздохнула.
— Только если вам снова дадут часы.
Повинуясь внезапному порыву, Нельсон накрыл ее ладонь правой рукой.
— Пожалуйста, проверьте еще раз. Вдруг вы что-то неправильно прочли. Мне казалось, дом записан на нас до мая.
По пальцу разлилась приятная прохлада. Нельсон убрал руку.
Глаза у женщины остекленели.
— Вам дурно? — спросил Нельсон.
Женщина молча повернулась к экрану и положила руки на клавиатуру.
Нельсон сдвинулся на край стула и забормотал извинения.
