холма.
Грегори обернулся и увидел тот самый длинный курган, который приметил, еще сидя в автобусе, – тот величественным силуэтом вырисовывался на фоне сурового осеннего неба. По | клону холма чуть ниже кургана беззвучно двигался трактор, тащивший какой-то плоский прицеп и выбрасывавший серый дымок выхлопа.
– Ну, я…
– Превосходно! – воскликнула женщина, подмигнула ему и, выпростав одну руку из широченного рукава свитера, торжествующе подняла вверх большой палец.
И прежде чем он успел что-либо сказать ей в ответ, быстрым шагом устремилась по тропинке по направлению к деревне. Ветер продолжал дуть ей в лицо, прижимая юбку к длинным стройным ногам.
Грегори тяжело вздохнул и покорно потащился вверх по дороге по направлению к кургану. Немного ускорив шаг, он пересек дорогу и подошел к дому, расположенному ниже кургана. С живой изгороди опали еще не все листья, но все они побурели и высохли и теперь при его приближении мрачно шелестели на ветру, враждебно ощетинившись, словно наконечники крошечных пик. Входя в калитку, Грегори бросил взгляд на дом. Строение не отличалось ни древностью, ни красотой, а представляло собой квадратное сооружение из красного кирпича с большими темными пятнами на фасаде от недавнего дождя. Ему также бросились в глаза большие серые окна без всяких украшений и серая мокрая шиферная крыша, тускло блестевшая в скудных просветах солнца.
Дом производил впечатление какой-то неприятной запущенности, и Грегори отвернулся.
Живая изгородь внезапно прервалась, и ее место заняло проволочное ограждение, тянувшееся вдоль дороги до ворот, располагавшихся у начала тропинки, которая вела вверх по склону к кургану. Трактор, замеченный издалека, теперь ехал но направлению к воротам. Грегори услышал пыхтение мотора практически в то же мгновение, когда увидел сам трактор, так как сейчас машина двигалась по ветру. Вел трактор чернобородый парень в джинсовой куртке, а на краю прицепа у него за спиной, болтая ногами, сидели еще трое мужчин в грязных комбинезонах. На прицепе за ними лежал набитый чем-то холщовый мешок, помятое железное ведро и коробка с инструментами. Один из мужчин, кудрявый детина, сжимал в руках громадный стальной лом.
Водитель рванул тормоз, и трактор со скрежетом остановился немного выше ворот. Трое мужчин, сидевшие на прицепе, резко качнулись, один из них крикнул что-то оскорбительное водителю, изобразив возмущение. Грегори показалось, что он узнал двоих по фотографиям в пабе, но полной уверенности у него не было. Кудрявый передал лом соседу, а сам спрыгнул с прицепа и, во все стороны разбрызгивая сапогами грязь, направился по дорожке к воротам с явным намерением открыть их.
– Я открою, – крикнул ему Грегори, прыгнул вперед и стал возиться с замком.
Кудрявый постоял в нерешительности, пока не убедился, что Грегори справился с замком, затем бегом вернулся к прицепу, на который и взгромоздился снова. Грегори отворил одну створку широких ворот и придержал ее, пока бородатый водитель, нажав на рычаги трактора, грохоча и подбрасывая в воздух большущие комья грязи с громадных колес, не проехал внутрь. Сворачивая на дорогу, трактор немного притормозил, и прицеп почти остановился рядом с Грегори.
– Курган открыт для посетителей? – крикнул Грегори. Трое мужчин на прицепе, все как один краснолицые, с густыми волосами, переглянулись и расхохотались.
– А как же! – откликнулся кудрявый. – Открыт, открыт!
Трактор вытащил прицеп на дорогу, и все трое мужчин, покачиваясь в такт движению машины, похохатывали и широко улыбались друг другу. Их встреча длилась всего какое-нибудь мгновение, сельские мужики практически проехали мимо него, не остановившись, но Грегори успел ощутить то особое поле напряженности, презрения и страха, которое автоматически возникает между людьми, зарабатывающими себе на жизнь руками, и людьми, зарабатывающими головой. Он всегда, начиная с юности, прошедшей в западном Мичигане, очень тяжело переживал подобные моменты. Если не принимать во внимание крепость мускулатуры крестьян, натренированной постоянным физическим трудом, со спортивной точки зрения он мог дать им всем троим вместе взятым сто очков вперед. А уж если вспомнить жуткую английскую диету и пиво, поглощаемое в невероятных количествах, то не должно остаться ни малейших сомнений относительно того, кому в случае лобового столкновения пришлось бы хуже.
Теперь они еще вздумали и по-своему попрощаться с Грегори. Тот, который держал в руках лом, помахал им вслед Грегори, второй подмигнул ему, а кудрявый поднял и выставил в сторону Грегори большой палец.
– Приятно вам время провести! – крикнул он, и все трое гортанно рассмеялись.
Трактор, выехав на дорогу, увеличил скорость, разбрасывая в стороны комья грязи.
Грегори закрыл створку ворот, вспомнив слова Маркса об идиотизме сельской жизни.
– Эй, вы там! Извините!
Грегори остановился, большая деревянная створка ворот покачивалась у него под рукой. Он повернулся и увидел, что из дворика у краснокирпичного дома его зовет какая-то женщина. Как оказалось, живая изгородь окружала дом только с двух сторон – с подветренной стороны и с той, что выходила на дорогу, – в то время как боковая и задняя стороны строения открывались прямо в чистое поле и на склон близлежащего холма. За изгородью из колючей проволоки вдоль края поля к Грегори приближалась, улыбаясь, невысокая женщина в красной нейлоновой куртке, шерстяных брюках и черных сапогах.
– Привет! Не могу ли я попросить вас немного мне помочь?
Грегори протянул ей руку и снова открыл створку ворот, затем прошел к изгороди между полем и двором. Женщина была круглолицая, со светлыми волосами до плеч и челкой. Казалось, она очень спешила, так как тяжело дышала, и даже при столь сильном ветре волосы у нее на лбу были мокрые.
– Привет, – сказал ей Грегори и чуть было не добавил: «Я тот самый высокий…» – вспомнив, что несколько минут назад из калитки этой женщины вышла продавщица из сувенирной лавки.
– Извините, – сказала она, остановившись и приложив руку к горлу. – У меня козел отвязался. Не могли бы вы мне помочь?
За спиной женщины Грегори разглядел большого серого грязного козла, медленно прогуливающегося по заднему двору; время от времени козел останавливался, чтобы вырвать из земли очередной клок травы громадными квадратными зубищами.
– Сорвался, видите ли, – проговорила женщина, едва справляясь с дыханием, но довольно громко, – а я его одолеть никак не могу. Весь день собирала картошку, и спина у меня…
Грегори бросил взгляд на дорогу в сторону удаляющегося прицепа. В нем сидели три мужика в грязных комбинезонах, которым ни малейшего труда не составило бы оказать ей эту услугу…
– Никаких проблем! – сказал он и положил руки на проволочное ограждение между шипами, задумавшись, каким способом удобнее перелезть через нее.
– О, не надо! – воскликнула женщина, слегка коснувшись его рукой. – Вы порежетесь. Пойдемте к передним воротам.
Она направилась к дому, и Грегори, тщательно закрыв за собой ворота, прошел по дороге к калитке в живой изгороди. Женщина с широкой улыбкой пропустила его вперед и повела вокруг дома в сад. Она тяжело ступала резиновыми сапогами по неровной поверхности двора, ее нейлоновая куртка хрустела на ходу, а длинные волосы раскачивались в такт движениям. Куртка с
