Еще недавно бурая, расцвеченная лишь грязно-охристыми пятнами прошлогодней травы, степь рассыпалась вдруг мелкими желтыми звездочками гусиного лука и горицвета, чуть подальше уже виднелись белые пятнышки ветреницы, покачивали головками ирисы, обещая вот-вот распуститься. Где-то вдалеке, среди ошалевших, вылезших разом тюльпанов, бродили овцы.
Пустяки вились один за другим, складываясь в незамысловатый узор, и ни о чем больше не хотелось думать. Все демоны мира не могли этому помешать, Илар сам стал лишь тенью и ушел в небытие. Двое просто бродили среди весенних цветов, болтая о пустяках.
А когда устав, день укрылся средь костистых хребтов Унхареша, они легли на траву, и еще долго смотрели, как на темном бархате небес загораются огоньки. Серебряный месяц-Кунан вышел полюбоваться на них… что ж, пусть завидует!
* * *
Да, еще этой ночью у Этаны родился ребенок, мальчик – толстощекий крикливый карапуз. Впрочем, как и у многих – жизнь вернулась в мир дружным криком младенцев.
Едва ли не сутки буйвол не находил себе места, изнывая от ожидания, бегал вокруг дома, слушал стоны жены и рвал на себе волосы – как она там? почему все никак? почему кричит? Все пытался заглянуть, хоть одним глазком, но женщины не пускали.
– Родит твоя Тиль, родит, не переживай, – уверяла старая бабка-повитуха, высовывая нос из дверей, – ослабла конечно, бедняжка, не легко ей, но родит. Сегодня все рожают, прямо не знаешь куда бежать, на всех рук не хватает. Как сговорились… Видать, боги нас пожалели.
Буйволу было плевать на богов. Он хотел чтоб все наконец-то закончилось, чтоб с его Тиль все было хорошо, чтоб ребенок родился, здоровый… Но она все кричала, а он все бегал, вздрагивая от каждого звука, и лишь иногда, в короткие промежутки тишины между схватками, стоял, привалившись спиной к стене, приходя в себя, ожидая. Когда же?!
К утру Тиль затихла, и почти тут же по дому разнесся пронзительный детский плач.
Буйвол кинулся в дом, сметая все на своем пути. Впрочем, сейчас ему уже не мешали.
И вот теперь, когда все закончилось, когда уставшая Тиль и ребенок спали… теперь пьяный вдребезги буйвол тихо сидел на пороге, впрочем, пьяный скорее от счастья и пережитых волнений, чем от вина. Он обнимал Тизкара и радостно бормотал, в который раз, с трудом ворочая языком:
– У меня сын, Тиз! Ты слышишь! У меня сын родился! Я уж надеяться перестал, а глядишь ты! Тиль, моя милая, умница моя, такого сына мне родила… пусть спит сейчас, ей надо, пусть отдыхает… а ты видел какой? А? Ручки у него… а пяточки… нет, ты видел какие пяточки? маленькие, розовенькие, с пол пальца размером, а ведь пятки! а пальчики… пальчики крошечные-крошечные, и каждый ведь с ноготочком…
Тизкар кивал и улыбался. Видел, конечно видел. Он тут всю ночь просидел, едва ли не за руку держал измученного ожиданием, нервно огрызающегося буйвола, не давал ему лезть драться с повитухой, этой «старой каргой, которая ничего не смыслит». Ничего, бабка не обижалась, понимала. Он пытался еще буйвола накормить, но безуспешно, буйволу было не до того. Теперь вот вина напился, на радостях-то, довольный… Хорошо ему.
Буйволу хотелось завидовать, для него сейчас есть вещи куда важнее государственных дел.
Тизкар вздохнул. Эх, так и не удалось сегодня поспать, а с утра дел по горло… сейчас наверняка припрутся важные жрецы, Уанна этот – извещать, что боги, видите ли, снова благосклонны, что в мир вернулась жизнь. Будут что-то долго и нудно объяснять…
Видел он эту жизнь, вон, посапывает в колыбельке, слюни пускает. Не хотелось видеть никаких жрецов, не хотелось слушать никакие мудрые речи. Все, что они могли сказать, он прекрасно видел и сам. Остальное… Так значит царю удалось? Он скоро вернется? И все будет по старому? Что-то не верилось. Скорее не вернется и не будет. Хотелось спать, и не хотелось думать ни о чем.
6
Утнапи разбудил непонятный шум с улицы. Он потянулся, зевнул и прислушался. Похоже, перед домом собралась вся деревня, там что-то взволнованно обсуждали, дожидаясь своего учителя. Черт, не нравится ему все это. Утнапи быстро оделся и выглянул за дверь.
Все разговоры разом смолкли, и все взгляды обратились к нему, взволнованные, настороженные. Вперед вышел Салиш – хмурый кряжистый великан, с тремя кривыми шишковатыми рогами на лысой макушке. Салиш по праву носил звание вождя керуби, но не смотря на грозный вид, был мягким и мудрым человеком.
– Учитель, – вождь почтенно склонил голову, – вчера двое рыбаков не вернулись с реки. Мы надеялись, они вернутся на рассвете, но их до сих пор нет. Мы хотим их искать. Ты поможешь?
Пропали рыбаки? Странно. Такого тут не было очень давно, все лодки возвращались в деревню задолго до заката. Утнапи давно уже позаботился о том, чтобы на воде им всегда сопутствовала удача. Несчастья случались, но все же…
Пропали именно сейчас? Не хорошо как-то, может быть простое совпадение, но что-то не очень в это верилось. Тихо заныло внутри.
– Кто пропал?
– Нази и Субах. Они ушли ловить рыбу еще вчера на рассвете, и до сих пор не вернулись. Другие тоже не видели их лодки.
Маленький верткий хитрец Нази и рассудительный увалень Субах, – они много лет ходят вместе, знают Могун вдоль и поперек, все быстрины и мели. Не верится, что их просто отнесло течением и они никак не могут вернуться домой. Случилось что-то странное, если не сказать – страшное. Утнапи терялся в догадках.
– Да, – согласился он, – я помогу вам искать.
Пропавшие рыбачили в правом рукаве Могуна, со стороны пустыни, и это настораживало само по себе. Бехреш опасное место, чего там только не случалось, разные истории ходили. Ловцы песчаных огней часто видели духов, бесплотные тени, идущие, не видя ничего перед собой. Бродячий дух мог пройти сквозь камень, сквозь сухое дерево, сквозь человека, мирно спящего и не подозревающего ни о чем. Такое бывало. Дух не замечал, упрямо шел вперед, глядя в даль пустыми глазами, а человек надолго терял рассудок…
Но духи не появлялись у реки… или не появлялись пока? Кто знает. Или это не духи? Бехреш – странное место.
А еще эти Спящие демоны с Унхареша. Говорят, это грозит концом света… Неужели началось.
Слабо верилось, что конец света может начаться с двух пропавших рыбаков из захолустной деревушки. Нет, должно быть не так. Где знамения небесные? Почему не дрожит земля, не разверзаются небеса… где бушующий огонь, или, хотя бы, всемирный потоп?
Субах пропал… Нет, не верится, есть какие-то простые банальные причины… Может быть все еще обойдется.
А демоны эти, какие они из себя? Утнапи задумался. Почему-то представлялась парочка здоровенных рогатых монстров, больше похожих на чертей-переростков. Демоны… Вон, Уршанаби тоже демон, так он не страшный, если конечно не заглядывать ему в глаза, и не рогатый совсем. А илиль, демоны света – так вообще больше похожи на ангелов, херувимы такие… савалар тоже, хоть и темные. Демоны… Что в них такое?
Илиль и савалар. Главное – и те и другие за гранью добра и зла, как день и ночь, солнце и луна. Демоны – особые силы этого мира, сказал однажды Уршанаби. Они нейтральны. Всегда.
Но как же тогда Спящие? Они – чистая смерть, разрушение… Или нет? Или не так? Или есть что-то еще?
