– Да какие тут развлечения, – угрюмо сказал он. – Иногда мне кажется, я зря взялся их учить… Дингир нахмурился, еще плохо осознавая, в чем дело.
– Зря? У тебя же прекрасно выходит.
– Слишком прекрасно, – буркнул тот, – Дин, ты не понимаешь, это не я по их просьбе, это они сами… жрецы Йокхараджа обращаются к нему, и он творит для них чудеса. Они просят, он делает. А мои делают сами, ни кого не прося. Это не я. Это они, понимаешь. Я научил, и они делают. В этом-то все и дело.
– То есть как сами? – не поверил Дингир.
– А вот так. Для этого не обязательно нырять в Поток.
Синий глаз Фира полыхнул жарким огнем, и снова почудилось, как тогда – раздражение и презрение во взгляде. Нет, только почудилось, по искореженному лицу скользнуло лишь сожаление и тоска. Стало как-то не по себе.
– Ты хочешь сказать, Орел, что люди обладают силой?
– А ты, Дин, хочешь сказать, что ты не знал?
– Я… – Дингир задумался, а знал ли он? – да, наверное знал, просто никогда не принимал в серьез.
– Вот теперь принимай, – Фир сердито насупился. – Знаешь, иногда мне кажется – лучше б я остался в Иларе. Иногда кажется, что Йокхарадж прав – люди должны быть тихие и послушные, им нельзя позволять самим…
Замолчал, поджав губы, и долго хмурился, ковыряя край стола. Потом отхлебнул из кружки, безразлично, не чувствуя вкуса.
– Да, они как дети, Дин. Дети, которым в руки попала огромная сила. Они еще не понимают, играются с ней, словно с ядовитой змеей. Я хотел научить их нескольким полезным пустякам, не более – как развести костер из сырых дров, как очистить воду, как улучшить всходы ячменя… Они оказались хорошими учениками. Слишком хорошими. Наверно, я такой же ребенок, как и они, я не понимал… А недавно я видел, как они охотятся… – Фир с усилием оттер ладонью бледное лицо. – И, не приведите небеса, увидеть, как они будут воевать!
* * *
Аркин, Великий Орел Парящий-в-Небесах, обратил свой взор к земле в те далекие времена, когда все сущее, от края до края, еще не имело имен, а люди жили в невежестве и души их наполняла тьма. Обратил Великий Орел свой взор и опечалился, видя сие, и воскликнул: «Доколе жить людям в невежестве и во тьме?» И сказал он: «Да будут отныне люди мудры и души их наполняет свет», и стали люди мудры и свет наполнил души их. И спустился Великий Орел с небес, и стал он жить среди людей, и дал имена всему сущему, от края до края, и построил дом, и разжег огонь в очаге, и выковал плуг для пашни, и построил загон для скота, и дал людям Великую Силу.
* * *
– Мои человечки, против его, – вздохнул Дингир, – я так долго ждал этого дня, все хотел посмотреть, кто окажется лучше… и вот этот день пришел, а я почему-то не рад. Все не так.
Теперь люди собирают войска, один народ, против другого. Это давний спор, еще от начала времен, даже не спор людей, спор богов. Скоро на поле встретятся бритоголовые жрецы Йокхараджа, и своевольные орлята Аркина.
Жрецы умны и могущественны, они умеют обращаться к своему богу, и Йокхарадж честно помогает им, иногда даже честнее, чем они просят. Они просят, и он проливает огненный дождь на головы врагов, они просят – и он убивает. Орлята Аркина убивают сами, никого не прося. Великие маги, земля дрожит от их поступи… Сила людей встанет против силы бога.
Дингир мерил шагами комнату, от стены до стены, не находя себе места. Фир молча наблюдал за ним, и синий газ Парящего-в-Небесах сверкал жгучим огнем, прожигая насквозь.
– Ты ведь не станешь им помогать? – спросил он. Дингир замер на месте, болезненно сморщился.
– Нет, Орел, не стану. Моя сила, против силы Йока – слишком опасная игра, если такие силы схлестнуться – может рухнуть мир. Я не стану помогать. Йок избрал правильный для себя путь, он умен, он понимал, что я не смогу вмешаться.
– Тогда Йокхарадж победит. От наших с тобой людей не останется следа. Не похоже было, что это его беспокоит. Его беспокоит другое.
– Знаешь, Орел, – Дингир поджал губы, собираясь с духом, – больше всего я боюсь, что Йок проиграет. А потом твои орлята, на радостях, примутся делить мир… и я даже не хочу думать, что будет тогда. Фир угрюмо кивнул, отвернулся.
– Я тоже этого боюсь. Я пытался научить их ответственности, честно пытался… но сила слишком кружит голову. Они не готовы, слишком рано… Дин… ты видел того мальчика?
– Яси? Да, видел однажды. Фир покачал головой.
– Значит давно не видел. Или не понял. Сходи, посмотри еще… несчастный мальчик, если б я мог… И знаешь что, – Фир отчетливо скрипнул зубами, глядя Дингиру прямо в глаза, – знаешь, убей его, пока не поздно.
– Если сможешь, – тихо добавил он. Мальчик лежал на кошме, безвольно раскинув руки.
Да, совсем еще мальчик, худой угловатый подросток, бледный, даже скорее серый, осунувшийся в край, с ввалившимися глазами, сальные волосы липнут ко лбу, капелька слюны в уголке приоткрытого рта… И это он – главная страшная сила? Это его так боится Йокхарадж? Дингир подошел, постоял рядом.
Да, похоже мальчик спит давно… ему не дают просыпаться, тщательно поят дурманящими отварами. Его боятся, и не только Йок. Свои тоже боятся. Несчастный мальчик. Интересно, долго ли он так протянет? В забытьи. Дингир опустился рядом на колени, протянул руку.
– Не трогай его, – сказал кто-то.
Едва не подпрыгнул от неожиданности, обернулся, – в дальнем углу сидел маленький сухонький старичок, сразу и не заметил…
– Не буди его.
– Ничего страшного, – усмехнулся Думузи, – мне можно.
– Не стоит, – старичок покачал головой, – ты уверен, что сможешь его удержать?
– Я? Это было даже смешно. Что тут сомневаться?
– Ты, Имази, – спокойно сказал старичок. – Ты уверен? Хотел было сказать – «уверен», и вдруг передумал. Кто знает? Вдруг стало не по себе, аж мороз по коже.
Ведь не спроста этот мальчик считается основной силой в надвигающейся войне. Он один стоит тысяч магов, этих могучих орлят. Даже Йок боится его, боится взаправду. Этот мальчик умеет творить чудеса, да такие, что и у богов волосы встают дыбом.
– Что в нем такого? – спросил Дингир, скорее самого себя.
– Он верит, что он всемогущ, – вздохнул старик, – верит на столько, что действительно может все. Он слишком рано научился творить чудеса, и он твердо знает как это делать… Но он ребенок, для него это только игра… он не понимает и не пытается сдерживать свою силу, рвущуюся наружу. Ради забавы он способен перевернуть весь мир и сжечь дотла. Однажды так почти случилось… Дингир осторожно поднялся на ноги.
Его человечки проиграют эту войну, и он не станет им помогать, просто уйдет в сторону и будет смотреть. Он даже готов встать на сторону Йокхараджа, если понадобится. Слишком страшно становится, когда люди вдруг получают такое. Может быть потом, не сейчас… Пожалуй, ты прав, Орел.
Две огненные стены сошлись у быстрой Сайтонги, схлестнулись, вскинулись пенной волной. Много
