дней и ночей хлестала буря, и молнии прорезали огненными сполохами небеса. Боги и люди. Люди против богов… что могут люди…
Выжженные поля на много-много миль вокруг. Земля еще долго будет помнить ту битву.
* * *
– Все мы дети Великого Орла Парящего-в-Небесах, так или иначе.
Тисовый посох звякнул крошечными бубенчиками. Тихо крякнув, старик поднялся на ноги, одернул рясу, и ковыляя подошел к маленькой масленой лампадке у стены. Щелкнул огнивом, затеплив фитилек. И желтые блики побежали по морщинистому лицу, мазнули золотом по седым волосам, огоньками вспыхнули в глубине синих глаз.
– Я-то слышал, вы тут умеете зажигать огонь одним взглядом, – разочарованно хмыкнул Ирген. Старик лишь усмехнулся.
– А я слышал, ты мастерски владеешь мечом, мой мальчик? Возьми его, да поди, нарежь хлеба к столу.
Ирген хотел было возмутиться, но вдруг понял, засмеялся, грозя пальцем святому отцу.
Ему было далеко за сорок, огромный, могучий капитан королевских гвардейцев, но рядом с седым монахом он действительно выглядел мальчишкой. Про старого Ханека ходило много легенд, говорили даже, что именно он, а не кто-то другой, был настоятелем в обители Парящего Орла еще при Гаркене Рыжем, почти двести лет тому назад. Были и такие, которые утверждали, что именно Ханек сам основал Орден в незапамятные времена, что он бессмертный, великий чародей… а может быть даже и сам Парящий Орел. Ирген с подозрением покосился… Кто его разберет. Впрочем, жизнь чародей вел весьма скромную… тихую жизнь.
– Вот-вот, – говорил между тем чародей, и старческие губы расплывались в улыбке, – зачем резать хлеб боевым мечом, когда есть обычный кухонный нож? Зачем зажигать огонь с помощью великой силы, когда есть простое огниво?
Внимательно прищурив глаза, Ирген откинулся на спинку кресла. Как бы там ни было, он пришел сюда не наставления выслушивать. Ему они ни к чему.
– Я пришел от имени короля, отец, – сказал он. Старик тяжело вздохнул.
– Я знаю, мой мальчик, – сказал он, – я знаю. Король вежливо просит нас убраться подальше от столицы со своей ересью. Куда-нибудь в глушь. Да, я все понимаю.
Он был совсем старый, этот Ханек, этот чародей, Парящий Орел, а сейчас казался еще старше – сморщенный, усталый, почти жалкий. Что он может? Даже огонь и то… Чудеса? Церковь не любит, когда чудеса творятся за ее спиной, да еще и не именем Творца, а неизвестно как, бесовской силой.
Впрочем, не больно-то много чудес они натворили в последнее время. Только людям головы морочат, отваживают от истины… Гнать их…
– Я рад, что понимаешь, – ухмыльнулся Ирген. – Мне даже поручено передать тебе денег из казны, в награду за благоразумие. А ведь знаешь, – он довольно потер руки, – у меня есть приказ на твой арест, на тот случай, если станешь сопротивляться. Ты ведь не станешь?
– Я не стану, – он покачал головой.
И синие глаза Ханека вдруг полыхнули таким огнем, что даже Иргену стало не по себе. Он вдруг отчетливо осознал – если старик захочет, если решит воспротивиться, то одним взглядом испепелит его на месте, и никто не поможет, просто не успеет. Да даже если и успеет… Ведь не зря церковь так боится Орла этого, совсем не зря. Если бы не боялась – не денег бы давали, а сразу на костер, за ересь, за то, что не чтят как должно Святого Творца. У них, видите ли, свой бог, какой-то Хранитель… Пока еще Орден Парящего слишком силен, но ничего! К счастью, они давно отказались от войны, ушли в тень.
– Людям слишком опасно сражаться с богами, – грустно сказал старик.
– Ведьма! Ведьма!
Стайка мальчишек, весело подпрыгивая на ходу, неслась мимо. Ирген изловчился, подцепил одного за шиворот, поставил перед собой.
– Что там? – строго спросил он.
Мальчишка ничуть не смутился, и без всякого страха принялся разглядывать суровое лицо незнакомого дядьки.
– Там ведьма! – радостно сообщил он, закончив осмотр, – и сейчас ее убивать будут! Ирген весело хмыкнул.
часть 3. Ветер и пламя
Когда я умру, – ответил Маугли, – тогда и настанет пора петь Песню Смерти. Доброй охоты, Каа. Р. Киплинг «Маугли»
1
Сейчас нужно пойти к Атту.
Пожалуй, с этого стоило бы начать, но это только потом легко говорить, как было нужно.
Нужно поговорить. Это глупости легко делать в одиночку, без оглядки. Оглядываться и думать лучше вместе. И сражаться лучше вместе.
Для начала Атт наверняка попытается свернуть Эмешу башку, за все его глупости. Но, пожалуй, у него ничего не получится, дело слишком серьезное, чтобы отвлекаться на такие пустяки.
Дворец у Атта большой, просторный, светлый, с высокими стрельчатыми окнами, длинными рядами витых колонн и мозаиками, мягко поблескивающими кусочками смальты. Пожалуй, немного старомодный и вычурный, но вполне отвечающий статусу владыки небес.
Секретарша в приемной критически осмотрела Эмеша с ног до головы и тяжело вздохнула.
– Знаете, – важно сказала она, – у нас вообще-то не принято ходить в таком виде. Вежливо улыбнувшись, Эмеш пожал плечами.
– Знаете, мне вполне нравится мой вид. Если хотите, я могу вытереть ноги вот об этот коврик.
Он кивнул на роскошный шелковый ковер с витиеватым золотым узором. Секретарша совершенно серьезно задумалась, окинула опытным взглядом запыленные сандалии Эмеша, потом, очевидно, оценила стоимость ковра и строго сказала:
– Нет, пожалуй не стоит.
– Вот видите, – веско заметил он. – Теперь я могу пройти?
Секретарша снова вздохнула, видно было, что посетители доставляют ей много хлопот и отрывают от важных дел.
– Сейчас я вас соединю. Если Атт пожелает, он пригласит вас к себе.
Эмеш фыркнул, еще бы он не пожелал. Но спорить было бессмысленно, только время терять.
Секретарша набрала номер, и через несколько секунд на небольшом экране у ее стола, возникло царственное лицо Атта. Эмеш подошел поближе.
– Привет, – поздоровался он, и даже помахал рукой. Атт нахмурился, что-то буркнув себе под нос.
– Мне надо поговорить с тобой. Лично, – сказал Эмеш.
– Ты был в Иларе?
– Был.
Глупо отрицать, он не за этим сюда пришел. Да и Атт не спрашивал, он все прекрасно знал.
