— Они меня вспомнили! Они рады, что я вернулся!! — восторженно закричал Токудзи, покраснев от радости.
— Вот ведь… Птицы, а все понимают, — восхитился Исао. — Который здесь Кинтаро?
Широ ткнул пальцем в сторону крупного голубя, имевшего самый независимый вид. Было ясно, что эта птица никого и ничего не боится. Другие голуби беспрестанно вертели головками, а этот стоял, вперив взгляд в одну точку.
Широ поставил голубям воду и корм. Те дружно принялись за еду.
— Во, смотрите, — вполголоса сказал Широ.
Кинтаро два-три раза моргнул, потом взлетел под самую крышу голубятни. Оттуда он спикировал прямо к кормушке и с размаху обрушился на одного из голубей. Тот шарахнулся в сторону, а когда попытался снова добраться до корма, Кинтаро опять его атаковал. Он навис над противником и принялся долбить его клювом прямо в шею. Ни на секунду не оставляя свою жертву в покое, он преследовал беднягу, все активнее работая клювом.
— Какой мерзавец! — не вытерпел Джун. — Да он его затравил совсем.
— Кого это он так, Гонту?
— Ага. Гонту травит.
Широ взял бамбуковый шест и отогнал Кинтаро.
— Похоже, Гонта совсем сдал, — озабоченно сказал Токудзи.
Старый голубь забился в дальний угол и сидел там, выжидая. Тускло-серый комочек перьев. Но вот он улучил момент, когда Кинтаро отвлекся, подобрался к кормушке, клюнул раз, другой, и тут же вновь подвергся жестокой атаке.
— Вот урод, — насупился Исао.
— Токкун, прогони ты его, — попросил Джун.
— Может, и правда прогнать? — спросил Широ.
— Прогони, прогони, Токкун! — не сговариваясь, в один голос воскликнули Ёшикичи и Такео. Деваться было некуда. Токудзи нехотя согласился.
Широ пошуровал в клетке, схватил хулигана и, вытащив его наружу, разжал руки. Кинтаро взмыл высоко в небо.
— Вот, дурень. Радуется, — с досадой сказал Широ.
На голубятне вдруг заворковал один из голубей.
— Наверное, это невеста его.
После этих слов все как-то приуныли. Кинтаро описал круг и опустился на крышу самого высокого заводского здания.
— Смотрите, как он башкой крутит.
— Видать, испугался.
Кинтаро продолжал сидеть на крыше. Мальчишки думали, что он сразу куда-нибудь улетит, но ошиблись и теперь, растерянно переглядывались.
— Он там так сидит, будто его из класса выставили, — сказал Такео.
— Ага, ты-то знаешь, как это бывает. Все время в коридоре торчишь, — съязвил Исао.
Такео надулся.
— Да ладно, ну его!
Пытаясь отвлечься от мыслей о Кинтаро, мальчишки пошли к Токудзи играть в мавари сёги[5].
Мальчишки по очереди делали ходы. По молчаливому соглашению о Кинтаро они не говорили, но то и дело украдкой посматривали в окно.
— Мне по-маленькому надо, — сказал Широ. Все тут же подозрительно на него уставились.
— Да мне пописать только! — возмутился Широ и вышел.
После того как он вернулся, они продолжили играть, но сосредоточиться на игре уже не могли.
— Мне тоже по-маленькому, — вдруг сказал Исао.
— И мне! — заявил Джун.
Мальчики вышли во двор вдвоем. Оба они, справляя нужду, краем глаза поглядывали на высокую крышу.
— Чего-то у тебя не льется совсем, — сказал Исао.
Джун смутился.
'Раз ты за мной следишь, то и я буду за тобой следить', — подумал он.
Так, не сводя друг с друга глаз, они и вернулись в дом.
Но когда вслед за ними еще один мальчик захотел по-маленькому, Токудзи не выдержал.
— Так нечестно, хорош обманывать!
После этого, пытаясь обогнать один другого, ребята с криком высыпали во двор.
Кинтаро все так же сидел на крыше. Ветер, налетая сразу со всех сторон, ерошил ему перья. Голубь выглядел таким одиноким и беспомощным, что даже не верилось, что это тот самый лихой задира. Широ с досадой изо всех сил пнул подвернувшийся под ногу камень.
На следующий день мальчишки проснулись рано. Еще заспанные, потирая глаза, они вышли во двор посмотреть на крышу. Кинтаро сидел на том же месте.
Дети немного успокоились и, позавтракав, отправились в школу.
Но в этот день всем им было не до учебы. Широ два раза выгоняли из класса, Исао отвечал на вопросы учителя настолько невпопад, что весь класс покатывался со смеху. Джун написал проверочную по арифметике много хуже обычного, а Такео получил нагоняй за опрокинутый в столовой бидон с молоком.
После уроков, обуреваемые дурными предчувствиями, ребята со всех ног рванули домой.
Кинтаро на крыше не было. Мальчишки ужасно расстроились. Но сделанного, так же как и сказанного, не воротишь.
В три часа дня мальчишки собрались у дома Токудзи в полном составе. Надо было как-то загладить вину перед другом. Токудзи объяснил им, как отличить Кинтаро от других голубей, и рассказал, куда он мог улететь. Хорошенько запомнив приметы, мальчишки разделились и отправились на поиски. Токудзи, еще не вполне окрепший после больницы, остался ждать на заводе.
К четырем ребята вернулись, потные и чумазые. По хмурому молчанию и усталым лицам было видно, что поиски успехом не увенчались.
Тяжело дыша, они повалились на землю. Но оказалось, что запас их сил до конца не исчерпан.
— Я вспомнил еще одно место, куда он мог полететь. Там всегда куча птиц, — вдруг сказал Токудзи, и все тотчас вскочили на ноги. — Это здесь, близко. А я-то и забыл. Где канал в океан впадает, там мельница есть, знаете? А при мельнице — элеватор, в котором зерно хранят. Так что там всегда птицы. Кинтаро с голодухи вполне мог туда полететь, я думаю.
Дальнейших объяснений не понадобилось. Мальчишки, предвкушая, как, прибежав на мельницу, найдут там Кинтаро, кинулись туда сломя голову.
Идти через заводские ворота означало сделать порядочный крюк, так что ребята решили срезать путь, воспользовавшись тоннелем в канаве, где когда-то была поймана королева крыс.
Они вылезли из трубы, перелезли через ограду вагоностроительного завода и оказались на территории карантина.
Никаких особых препятствий тут не было, и, расслабившись, мальчишки слегка замедлили шаг.
— Кинтаро на нас разозлился.
— Да он просто надулся и улетел.
— Может, он этого, самоубился?
— Ты что, дурной? Разве голуби такое могут?
— А что, собаки, вон, могут. Я своими глазами видел. Одна собака, когда ее поймали, чтоб на живодерню отвезти, так она себе язык откусила.
— Вот это да!
