Муж Котани-сэнсей уже был дома. Он встретил ее словами:
— Звонил твой папа. Сказал, что участок записали на наше имя, так что надо будет только съездить забрать документы.
— Да?
— Да. Теперь мы сможем построить свой дом! — радостно ответил он.
Дело в том, что Котани-сэнсей родилась в довольно обеспеченной семье, ее дед и отец были врачами. Однако поначалу молодоженам никто не помогал. 'Вы должны сами себя обеспечивать, быть независимыми', — говорил ее папа. Но так как цены на землю начали резко расти, а шансы на приобретение собственного дома, наоборот, уменьшаться, то родители Котани-сэнсей решили подарить молодой семье участок земли.
— А у меня сегодня тоже было радостное событие, — Котани-сэнсей рассказала мужу о Тэцудзо. Муж как-то странно на нее посмотрел, словно говоря: 'Ну как ты можешь эти две вещи сравнивать', но вслух ничего не сказал.
Давно уже у супругов не было такого хорошего настроения, как в этот вечер. Жаль только, что у человека не может быть все время хорошее настроение…
В сентябре во всех школах полным ходом идут приготовления к школьной спартакиаде. Поэтому и учителя, и ученики очень устают.
Именно в это время чаще всего случаются всякие чрезвычайные происшествия.
Три ученика из школы, где работала Котани-сэнсей, попали в дорожную аварию. А в ее классе произошло два неприятных случая.
Во время большой перемены Котани-сэнсей обнаружила, что забыла классный журнал на столе, и поспешила из учительской обратно в класс. Человек двенадцать или тринадцать детей, хихикая и толкаясь, сгрудились у доски. 'Что там у них?' — подумала учительница, подходя поближе.
На полу под доской, расстелив перед собой носовой платок, неподвижно сидел мальчик по имени Сатоши, а остальные дети выстроились перед ним в очередь. Котани-сэнсей заметила, как стоявший рядом с Сатоши ребенок бросил ему что-то на платок.
— Большое спасибо, — Сатоши благодарно кивнул и спрятал это что-то за спину. Дети снова захихикали.
Следующей в очереди была симпатичная девочка.
— Это тебе, попрошайка, — произнесла она и протянула Сатоши что-то белое.
Сатоши, склонив голову в знак благодарности, снова сказал:
— Спасибо.
— Ах ты, бедный-бедный попрошайка. Попроси-ка меня как следует, — громко отчеканила следующая девочка, словно мама, воспитывающая непослушного ребенка. Сатоши, с кривой ухмылкой, молитвенно сложил руки и низко поклонился.
Котани-сэнсей, наблюдавшая за этой сценой, увидела, что девочка держит в руке кусок хлеба, полученного за обедом.
— Это еще что такое?! — неожиданно истерически вскрикнула Котани-сэнсей.
Сатоши поспешно спрятал хлеб за спину.
— Сатоши, сейчас же покажи мне, что там у тебя!
Мальчик нехотя отодвинулся. Котани-сэнсей увидела на полу довольно большую кучку хлеба.
Лицо у Котани-сэнсей потемнело.
— Кто придумал эту игру?! Кто, я спрашиваю! Тэруе, отвечай.
— Я не знаю, кто… Все играют, и я играю, — перепуганная девочка чуть не плакала.
— Сатоши-тян, я от тебя такого не ожидала! Ты передразниваешь уличных попрошаек? Фу, как стыдно!
Сатоши криво ухмыльнулся в ответ, Котани-сэнсей чуть не передернуло от этой ухмылки.
Проведя небольшое расследование, Котани-сэнсей узнала, что дети начали играть в попрошайку три- четыре дня назад и что с тех пор Сатоши каждый день уносит из школы домой около двадцати кусков хлеба.
После того как вместе с Адачи она заходила к Кими, которая была старшей сестрой Сатоши, Котани- сэнсей стала уделять больше внимания тому, что происходит у мальчика дома. Насколько она могла судить, дела были не настолько плохи, чтобы таскать из школы домой хлеб.
Она решила посоветоваться с Адачи.
— Нда-а. Даже не знаю, что там у них опять… Можно сегодня к ним наведаться.
Но у Котани-сэнсей уже были дела на вечер. Тогда Адачи пообещал, что сходит сам.
На следующий день он подозвал ее и сказал:
— Похоже, что никакой особенной причины побираться нет. Из того хлеба, который Сатоши приносит домой, он съедает три-четыре куска, а остальное выкидывает. Я-то заподозрил его в том, что он у булочной этот хлеб продает. Это был бы номер. Но, к счастью, все не так плохо, — Адачи почесал затылок. — По правде сказать, я Сатоши понимаю. Конечно, эти двадцать кусков хлеба ему совершенно ни к чему, но с другой стороны приятно знать, что у тебя есть какая-то подстраховка. Так ведь? Если, к примеру, папаша его опять загуляет на несколько дней, то пацан, по крайней мере, с голоду не умрет. Вот он и тащит каждый день домой этот хлеб, а потом выкидывает его… Хотя, может быть, я это все придумываю…
Котани-сэнсей молчала.
— И еще одно. Ты вот рассердилась на его ухмылку, когда он попрошайку изображал, а я тебе скажу: это ты зря. Он ведь оттого и ухмылялся, что ничего другого сделать не мог. Ему же по-настоящему стыдно было.
И на это Котани-сэнсей тоже не нашлась, что ответить.
А назавтра произошел еще один расстроивший ее случай.
После урока музыки Котани-сэнсей отнесла в музыкальный кабинет инструменты и направилась обратно. В коридоре, неподалеку от входа в класс, она увидела Тэцудзо. Остальные дети стояли вокруг него и пели песню про жука: 'Жу-жу-жу, я в траве жужжу'. Котани-сэнсей подумала, что они играют в урок музыки, потому что как раз эту песню они только что разучивали на занятии. Котани-сэнсей улыбнулась и открыла дверь, чтобы войти в класс, но тут ее слух различил слова песни, и она застыла на пороге.
Мелодия у песни была та же, но слова — совсем другими:
Фамилия Тэцудзо была Усуи.
Кровь ударила учительнице в голову.
— Прекратите сейчас же! — закричала она, дрожа от бешенства, и замолчала — от того, что она так рассердилась, слова застряли у нее в горле. Возможно, если бы у нее был опыт нанесения кому-нибудь телесных повреждений, она избила бы детей прямо на месте. Но, к счастью, подобного опыта у нее не было.
Что же это за дети-то такие? Вчера Сатоши со своим хлебом, сегодня это… У них что, сердца нет? Доброта, забота — они вообще знают, что это такое? Неужели для них это пустой звук?!
От тоски и досады в горле защипало.
— Вы, вы… — Котани-сэнсей не договорила. Слезы потекли из ее глаз.
Даже не пытаясь вытереть слезы, она стояла и смотрела на детей.
Поздно вечером, после ванны, Котани-сэнсей села перед зеркалом.
