ребенка должна иметь смысл. Она должна быть радостной и наполненной событиями. И мы пытаемся помочь этим детям жить полной жизнью'. Госпожа Мурано, мне кажется, что нам, учителям, просто необходимо запомнить эти слова и хорошенько над ними поразмыслить. Я почти уверен, что Котани-сэнсей никогда ничего об этом не слышала, но ее попытка сродни тому, что делают воспитатели в 'Бетэле'. Поправьте меня, пожалуйста, если я ошибаюсь.
Мурано-сэнсей не нашлась, что ответить.
— Теперь послушайте, Котани-сэнсей со вчерашнего дня все плачет и плачет. Но почему, о чем? Мы должны все как один сказать ей: 'Не плачь, Котани-сэнсей!' В 'Бетэле', о котором я только что вам рассказал, работают волонтеры. Среди них есть безработные, и неимущие, и даже малолетние преступники. Мы называем умственно отсталых детей инвалидами, то есть людьми с ограниченными возможностями, но если вдуматься, то возможности всех людей имеют те или иные ограничения, а значит, мы точно такие же инвалиды. В классе у Котани-сэнсей есть мальчик Тэцудзо Усуи. Вы все о нем слышали и знаете, сколько всего она с ним натерпелась. На долю Котани-сэнсей выпало немало тяжелых испытаний, но она продолжает двигаться вперед, шаг за шагом, чтобы понять своего ученика, стать ближе к нему. Для нее нет разницы между проблемным ребенком, слабоумной девочкой или школьным учителем. Все они — люди. Все они страдают. Сегодня, перед тем как идти домой, не поленитесь, сходите к западному крылу. Там вы найдете две скульптуры — два восхитительных произведения, созданных проблемным мальчиком Тэцудзо и слабоумной Минако. Уверен, что вы подумаете: 'Неужели это тот самый Тэцудзо? Неужели — та самая Минако?'. Кому-то Котани-сэнсей и ее ученики покажутся ущербными или даже вызовут легкую брезгливость. Почему? Потому что они с человеческой теплотой отнеслись к слабоумной? Потому что не отказались от дружбы с проблемным ребенком? Мне кажется, что две скульптуры на заднем дворе у западного корпуса — это неопровержимое доказательство их чистоты и полноценности! Я уважаю Котани- сэнсей и еще раз хочу сказать ей от всего сердца: 'Не плачь!'
Договорив, Адачи сел. В учительской воцарилась тишина.
Глава 15
ЖИЗНЬ СОСТОИТ ИЗ РАССТАВАНИЙ
Минако рисует, дежурный ей помогает — обмакивает ее пальцы в красную, синюю, зеленую краски. Пальцы девочки двигаются, бегут по листу ватмана, оставляя на бумаге красочные следы. Рождается рисунок — сочетание цвета и линий. Это называется абстрактным экспрессионизмом, или 'живописью действия'. Здесь не нужен никакой предварительный замысел, и поэтому этот жанр как нельзя лучше подходит для таких детей, как Минако.
Девочка и вправду выглядела ужасно довольной.
А ведь если бы не выступление Адачи, педсовет мог кончиться очень печально.
— Минако-тян, нам здорово повезло, — сказала Котани-сэнсей и, поглядев на своих учеников, подумала: 'Как же мы потом будем без тебя, Минако-тян?'
С тех пор как в классе появилась Минако, дети сильно изменились. В первом полугодии они то и дело ябедничали друг на друга, но во втором почти совсем перестали. Они теперь и учились гораздо охотней, чем раньше. 'Если сидеть сложа руки и ничего не делать, то дети никогда не изменятся, — думала Котани- сэнсей. — Да и я сама, конечно, тоже…'
Как ни грустно, но день разлуки с Минако неумолимо приближался. Котани-сэнсей не знала, что будет, когда Минако от них уйдет. Если бы это было в ее силах, она бы никуда девочку не отпустила, оставила бы в своем классе.
— Сэнсей, а вам тележка больше не нужна? — спросила Тэруе.
— Тележка? Нет, не нужна. Она слишком громоздкая, только мешает.
Раньше на этой тележке стоял бидон с молоком. Во время обеда дежурные катили тележку по проходам между столами, по очереди разливая молоко по чашкам. Но проходы были узкими, тележка все время цеплялась за ножки, молоко расплескивалось. Так что в конце концов Котани-сэнсей решила больше ее не использовать.
— А можно мы эту тележку возьмем?
— Можно. А зачем она вам?
— Мы сделаем для Минако машину.
— Машину?
— Так можно, сэнсей?
— Да-да, конечно.
Котани-сэнсей стало интересно.
На следующей перемене дети начали раскрашивать тележку. Сначала они попытались раскрасить ее мелками, но мелки скользили по фанере, и у них ничего не получилось. Тогда они взялись за гуашь. Главное было не добавлять в краску воды. Работа была кропотливой.
Постепенно тележка начала покрываться цветными узорами.
— Давай скорее, мы тоже хотим раскрашивать! — торопили рисующего остальные.
— Шестьдесят, шестьдесят один, шестьдесят два, шестьдесят три… — считал кто-то вслух. Судя по всему, дети договорились, что каждый будет раскрашивать, пока счет не дойдет до ста или до двухсот. Котани-сэнсей не смогла сдержать улыбки.
— У вас здорово получается!
— Красиво, да, сэнсей?.
— Очень красиво! В Иране и Пакистане так раскрашивают рейсовые автобусы. Ну не совсем так, но очень похоже. Думаю, на этой тележке будет приятно кататься.
— Мы будем на ней катать Минако.
— А меня покатаете?
— Вы же большая! Тележка сломается.
На третий день машина для Минако была готова. Она была похожа на огромный цветок.
Дети посадили Минако в тележку и попробовали ее прокатить. Когда тележка тронулась, девочка завизжала от удовольствия. Раскинув руки наподобие крыльев, она раскачивалась из стороны в сторону и радостно смеялась.
Минако очень полюбила свою машину. А еще она любила зонтики и часто ходила с зонтиком даже в солнечный день. В школе было несколько запасных зонтиков на случай дождя. Все они были желтого цвета. Минако больше всего нравилось кататься на своей машине с открытым зонтиком в руке. Красно-синяя тележка и желтый зонтик. Как ни удивительно, эти две вещи замечательно сочетались.
Теперь во время урока тележка, которую толкали дежурные по Минако, постукивая колесами, не спеша объезжала класс, двигаясь мимо притихших учеников, которые внимательно слушали объяснения Котани-сэнсей.
Мичико дежурила по Минако уже второй раз. Вместе с ней дежурил Джунъичи.
Подошло время обеда. В этот день давали рагу из китового мяса. Рагу было не очень горячим, поэтому Минако сразу же отложила ложку и залезла в тарелку руками. Увидев это, Мичико закричала 'Нельзя!' и шлепнула ее по руке. Так что Минако пришлось снова взять ложку и есть как все.
Сидевший рядом Бундзи завопил:
— Бить Минако плохо! Ты плохая!
Воспользовавшись случаем, Котани-сэнсей провела еще одну, третью, беседу, посвященную Минако.
— Я думаю, что если Минако ведет себя неправильно, то мы все вместе должны сделать ей замечание. Конечно, мы ее любим, но это не значит, что ей все можно, — сказал Джунъичи.
— Если с Минако не заниматься, то она никогда не поправится. Мы думаем: 'Ну и что, что она ведет себя плохо'. Нам-то все равно. Но ведь если она всегда будет так себя вести, то от этого она не станет
