угадать, что он думает.
Кроме того, Тэцудзо начал понемногу говорить. В его словаре появились новые слова и выражения: 'не так', 'нельзя' и, конечно же, названия мух.
— Тэцудзо-тян, ты все время рисуешь мух. А личинок не рисуешь. Может, попробуешь и личинок нарисовать? Так, чтобы были видны отличия. Может быть, с помощью твоих рисунков мы эту загадку разгадаем.
Через пару дней, когда Котани-сэнсей разглядывала новые рисунки Тэцудзо, ее вдруг осенило.
— Тэцудзо-тян, посмотри-ка, у личинок внизу, на попке, есть небольшой выступ. Такая пимпочка. Как ты думаешь, для чего она нужна?
Тэцудзо пожал плечами.
— А ты заметил, что пимпочка есть не у всех личинок?
Тэцудзо кивнул.
— Как называются мухи, у личинок которых нет пимпочки?
— Комнатная муха и каллифориды.
— Вот видишь! — удовлетворенно сказала Котани-сэнсей. — Это как раз те самые мухи, чьих личинок мы не находим в уборных. Тэцудзо-тян, эта пимпочка называется дыхальце. Через него личинки дышат. Те, у кого оно есть, могут выжить в туалетной жиже. А те, у кого нет, не могут. Они задыхаются и тонут. Понимаешь?
Котани-сэнсей была в восторге от своего открытия.
— Тэцудзо-тян! Разве это не здорово?! Мы с тобой разгадали загадку. Теперь мы знаем, почему в уборных нет личинок домашней мухи и каллифорид!
У мальчика заблестели глаза. И они тут же, прямо на месте, провели опыт. Сначала смешали муку с водой, чтобы получилась вязкая жижа. Потом перелили жижу в пробирку и посадили туда личинок обоих типов: с пимпочкой и без пимпочки. Результат опыта показал, что Котани-сэнсей была абсолютно права. Все выжившие личинки были с пимпочками.
Ни Котани-сэнсей, ни Тэцудзо не могли знать, что совсем скоро благодаря своим исследованиям Тэцудзо станет настоящим героем.
…В одной из пробирок, на которые сейчас не отрываясь смотрели учительница и мальчик, был твердый сахар. В другой — тряпочка, пропитанная подслащенной водой, в третьей — пропитанная простой водой. Тряпочки нужны были для того, чтобы мухам было удобнее садиться.
Вообще мухи находят еду по запаху. Сегодняшний опыт было решено провести потому, что Тэцудзо считал, что у воды запах есть, а Котани-сэнсей была уверена, что вода не пахнет. Это надо было проверить. В случае, если Тэцудзо прав и вода действительно имеет запах, мухи сядут либо на тряпочку с водой, либо на тряпочку с подслащенной водой. Ну, или, по крайней мере, на сахар должно прилететь гораздо меньше мух, чем на две другие приманки.
Оба исследователя смотрели во все глаза.
— Ой, — сказала Котани-сэнсей. Первая муха села на пробирку с подслащенной водой.
Учительница с жалобным видом взглянула на Тэцудзо. Тот по-прежнему не отрываясь смотрел на пробирки. Вторая муха сначала полетела к обычной воде, но почти сразу же перебралась в пробирку с подслащенной. Начали прибывать все новые мухи — третья, четвертая. Большинство мух летело к пробирке, в которой лежала сладкая тряпочка. Впрочем, на воду тоже летело немало, но там мухи не задерживались — перелетали либо на подслащенную воду, либо на сахар. Мух, которые с самого начала сели на сахар, можно было пересчитать по пальцам.
— Тэцудзо-тян, ты оказался прав. Какая жалость, — со смехом сказала Котани-сэнсей.
Осень близилась к концу. Тэцудзо надо было торопиться, чтобы успеть закончить исследование до зимы. Ведь зима не самое подходящее время года для опытов с мухами. У мух свои сезоны — с середины лета начинают пропадать домовые мухи и скатофагиды. Каллифориды потихоньку исчезают осенью. Если бы Тэцудзо ставил опыты только с теми мухами, которых он ловил на улице, вряд ли бы им с Котани-сэнсей удалось бы добиться таких результатов. Но, к счастью, у мальчика в коллекции было довольно много видов, и он мог продолжать свое исследование до поздней осени.
В поведении Тэцудзо, с тех пор как он приступил к опытам, произошли заметные изменения.
До этого мухи были его домашними животными, его любимцами — чем-то вроде кошечек или собачек. Он держал у себя только тех, которые ему нравились. Проводил с ними много времени. Но постепенно он как бы охладел к мухам. Теперь Тэцудзо было готов к тому, что время от времени мушиное население его банок и пробирок редело. И если в результате опытов какие-то мухи погибали, он реагировал достаточно сдержанно. Не так, как раньше.
Если бы Котани-сэнсей рискнула провести при нем опыт с личинками и мучной жижей в начале учебного года, то, скорее всего, мальчишка в бешенстве расцарапал бы ей лицо. Но теперь ничего подобного не произошло.
Еще Тэцудзо научился брать мух и личинок пинцетом. Правда, когда в опыте участвовало много мух, он, забывшись, хватал их прямо пальцами, но Котани-сэнсей заметила, что по возможности Тэцудзо старается голыми руками их не касаться. Кроме того, он начал пользоваться мылом для рук и санитарной жидкостью, которые учительница подарила ему, когда они только начали заниматься исследованием.
Тэцудзо разделял мух на своих и на 'уличных' и после опытов с уличными мухами обязательно мыл руки с мылом. Один раз Котани-сэнсей увидела, что мальчик протирает Киндзиси-второго санитарной жидкостью.
— Тэцудзо-тян, если с мухи смыть все ее бактерии, она станет слабенькой и умрет, — со смехом сказала она ему. После это Тэцудзо оставил Киндзиси-второго в покое.
Исследование шло своим чередом, однако у Котани-сэнсей были и другие заботы. Она решила, что прекратит опыты, когда Тэцудзо научится свободно читать и писать.
Сразу же после того, как Минако перешла в спецшколу и 'дежурство по Минако' закончилось, Котани- сэнсей придумала для себя и для детей новое занятие. Оно называлось 'утренний дневник'. Теперь весь класс приходил в школу за сорок минут до уроков. Дети сдавали учительнице свои дневники, в которые они записывали, что интересного произошло за это время, а она писала каждому в ответ несколько строчек и одновременно разговаривала с ними о том о сем. Казалось бы, ничего особенного, но на самом-то деле это требовало довольно больших усилий. И от учительницы, и от учеников.
В первый день Тэцудзо записал в своем дневнике: 'муха-каллифорида, зеленая, Киндзиси'. На второй день он записал: 'комнатная муха, какашки'. На третий: 'дрозофила, сакэ'. В ответ на это Котани-сэнсей писала ему много-много всего. Она писала и про мух, и про дедушку Баку, и про множество всяких других вещей, которые не имели никакого отношения к дневнику. Конечно, легче было бы заняться исправлением ошибок. Например, объяснить Тэцудзо, что надо писать: не 'дрозофила, сакэ', а 'Плодовая мушка дрозофила любит сакэ'. Но Котани-сэнсей не стала этого делать. Она верила, что со временем Тэцудзо сам во всем разберется.
Есть такая старая поговорка: 'Кто ремесла не боится, тому оно пригодится'. И в один прекрасный день Тэцудзо продемонстрировал, что это действительно так.
В тот день Котани-сэнсей позвонили с колбасного завода, расположенного в их районе, не очень далеко от школы.
— Простите за странный вопрос, но я слышал, что вы занимаетесь исследованием мух, — смущенно сказал человек на том конце провода.
— Это не совсем так. Исследованием занимается мой ученик.
— Честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы наш разговор стал достоянием широкой общественности… Понимаете, на нашем заводе неожиданно развелось огромное количество мух. Для нас это просто катастрофа.
Да уж, мухи на колбасном заводе — это действительно никуда не годится.
Что касается хранения мясопродуктов, уничтожения отходов, санитарной обработки помещений,