— Территория — это что-то вроде бандитского сленга, не правда ли? А я и не знал, что у нас в городе есть банды. Может быть, на дне. Вам нравится граффити?
Поскольку ситуация постепенно становилась неоднозначной, Мета вышла из оцепенения, в которое ее повергло появление Давида. Хотя он все еще был словно оглушен, и даже та салонная чушь, которую от нервозности выдал Ринцо, не пробилась к нему. Но она боялась, что он может повернуться и уйти, если она как можно скорее не предложит ему остаться. А хочу ли я вообще, чтобы он остался? — спросила она себя и заколебалась.
Но тут Давид поднял руку, чтобы погладить ее по спине, и Мета отбросила все сомнения. То, как он двигался — сдержанно, но грациозно, — сделало так, что ее губы зашевелились словно сами собой:
— Снимай куртку и оставайся с нами.
Какой-то ужасный миг Давид не реагировал на ее слова. Она уже начала бояться, что заговорила слишком поздно, когда он вдруг расстегнул змейку и стянул с себя куртку. В этот миг Мета пожалела о своих словах. Его светло-серая футболка была не только разорвана, но и насчитывала немало коричневых пятен. Некоторые из них — мелкие, словно искры, другие — крупные. Впереди она была чем-то испачкана. Что-то вязкое настолько пропитало ткань, что она топорщилась. Инстинкт шептал Мете, что от футболки исходит тяжелый запах, который, вероятно, напомнил бы ей медь, если бы Давид не был окружен своим чудесным ароматом. Взгляд на джинсы не выявил новых пятен, но это могло зависеть исключительно от того, что они были темного цвета.
Похоже, Карлу пришли в голову те же мысли, потому что он побледнел. Мета сжала зубы настолько, что ощутила давление в затылке. Судя по тому, как выглядели эти пятна, кровь у Давида шла не только носом.
Он не заметил их оцепенения, потому что с силой тер опухшие от усталости глаза. На предплечье его красовалась рана от укуса, покрытая запекшейся кровью. Только потом он обвел взглядом общество, прятавшееся за спиной Меты. На него смотрело пять беззастенчиво-любопытных пар глаз.
И тут волк в Давиде заворчал. Это было низкое ворчание, не имевшее ничего общего с угрожающим рыком настоящего волка. Это был не тот звук, который доносится до барабанных перепонок. Нет, у него было более жуткое происхождение. Он скрывался прямо за стволом мозга и пробуждал древние рефлексы бегства, которые не умирали в современном обществе. Никто не мог защититься от этой угрозы. Мгновением позже все сбились в кучу, и каждый норовил спрятаться за спиной соседа. Впрочем, никто не решался пройти в прихожую мимо Давида. Каким бы сильным ни было желание оказаться в безопасности, лишний раз провоцировать хищника не хотелось никому.
И только у Меты был иммунитет к этой угрозе, она ее даже не распознала. В ее восприятии в рычании было что-то безутешное, скорее похожее на глубокое отчаяние. И это чувство было настолько сильным, что Мета не знала, как отреагировать. Она испытала потребность утешить Давида. Нежного жеста будет недостаточно, но все в ней стремилось помочь ему. Только как это сделать, Мета не знала.
Наконец Ева, лицо которой было искажено ужасом, отделилась от группы, прошмыгнула мимо неподвижного Давида и спряталась за Ринцо, рассматривавшего молодого человека как крайне интересный объект. Тем временем Карл взял себя в руки и схватил Мету за локоть, чтобы оттащить ее от этого страшного существа. Только тогда Давид сбросил с себя оцепенение и расправил плечи. Глаза его уставились на руку Карла, и в них вспыхнуло что-то, по силе превосходившее странное рычание.
Мета прекрасно понимала, что если она срочно что-то не предпримет, угрозой дело не ограничится.
— Давид, — сказала она таким твердым голосом, что сама испугалась. — Там моя спальня. Иди туда, ложись и поспи. А я пока попрощаюсь с гостями.
Не дожидаясь ответа, она повернулась к Карлу и осторожно убрала его руку. Потом подтолкнула его к Ринцо и Еве.
Какое-то мгновение Давид стоял в растерянности, потом повернулся и направился в комнату, на которую указала Мета. Когда он закрыл за собой дверь, Асам издал нервный смешок.
— А ведь он непредсказуем, а?
— С ним приключилось что-то ужасное. Да вы и сами должны были это заметить.
К несчастью, уверенность так же быстро исчезла из голоса Меты, как и появилась. Теперь она чувствовала только усталость и опустошенность. А еще ей хотелось, чтобы вся компания без разговоров удалилась.
— Этот парень рычал на нас!
— Да брось, Асан! Давид просто хотел вас позлить, потому что вы таращились на него, словно на диковинного зверя.
— Чем он и является, — подала с дивана голос Эмма, наливая себе еще шампанского.
С бокалом в руке она подошла к остальным, и на лице у нее была радость от такого неожиданного поворота событий. Очевидно, угроза Давида больше развеселила ее, чем напугала. Она слизнула пену с ладони и сказала:
— Ты ничего не имеешь против того, чтобы я произвела вылазку в спальню и проверила, рычит ли твой гость, когда ему почесывают животик?
Но когда она попыталась пройти мимо сестры, та крепко схватила ее за руку. Эмма возмущенно вскрикнула, но Мета не отпускала.
— На сегодня с меня хватит твоего бесстыдства! — с нажимом сказала она.
— Не хочешь поделиться по-сестрински?
Эмма невинно похлопала накладными ресницами, но бокал с шампанским все-таки поставила. Реакция Меты произвела на нее более сильное впечатление, чем она готова была себе признаться.
Мета совсем уже собралась произнести подходящую реплику, когда Ева, задумчиво сведя брови, сказала:
— Я знаю, кто это. Это тот наглый тип из галереи, который намалевал для тебя в качестве подарка
