перебрасывая косу через плечо. — И не путайся у меня под ногами. Все орки мои, ясно? А ты держись сзади, — бросил он рыцарю, становясь во главе группы.
Они тронулись в путь. Тунгдил шел за Андокай. «Нужно будет поговорить с ней вечером у костра», — решил он. Ему хотелось узнать побольше подробностей, не предназначенных для ушей близнецов.
— А как умер Лот-Ионан, о почтенная волшебница? — спросил у колдуньи Тунгдил.
Андокай сидела в стороне от костра, укутавшись в накидку, и смотрела на огонь. Тунгдил избрал для разговора язык ученых, чтобы проявить свою образованность и дать ей понять, что она имеет дело не с простым гномом.
Ему не сразу удалось набраться мужества, чтобы приблизиться к волшебнице и поговорить с глазу на глаз.
Прислонившись спиной к стволу дерева, рядом с Андокай сидел рыцарь. Оружие было разложено по размеру слева и справа от него, неизменно готовое к использованию. Гном не мог точно сказать, спал ли человек в шлеме или нет.
— Слышу, Лот-Ионан кое-чему тебя научил, — медленно ответила она, не отводя взгляда от огня. — Образованный гном — это большая редкость в Потаенной Стране. Хотя гномы сами по себе редкость. — Она помолчала. — Должна ли я мучить нас обоих, рассказывая тебе о том вечере, когда свершилось предательство? Зачем тебе знать, как погиб твой господин?
— Я пытаюсь понять, почему изменился Нудин.
— Я тоже пытаюсь это сделать, Тунгдил. — Андокай повернулась к нему. — Но мне это не удается.
Она рассказала ему, что произошло в тот вечер.
— Нудин без предупреждения напал на меня и сбил меня с ног своим магическим ударом, и я потеряла сознание. — Она провела рукой по подбородку. — Придя в себя, я ударила его мечом, он же пронзил меня своим посохом. После этого я помню лишь звуки той ночи, доносившиеся до меня сквозь стену беспамятства. — Глубоко вздохнув, женщина вытянула ноги и, запрокинув голову, посмотрела на звезды. — Они отважно сражались с Нод'онном, и я буду помнить их предсмертные крики всю оставшуюся жизнь. Я чувствовала, как кровь вытекает из моего тела, и ничего не могла поделать.
— Как же вам удалось выжить?
Она нежно взглянула на неподвижного воина.
— Джерун. Нод'онн забыл, что я привезла его с собой во дворец. Когда безумец ушел, он прокрался в комнату и обработал мою рану. Я была слишком слаба для того, чтобы вступить в бой с предателем. Джерун вытащил из одного склепа на городском кладбище труп и, переодев его в мои одежды, уложил его в комнате рядом с другими умершими, чтобы Нод'онн решил, будто я больше не представляю для него опасности. — Протянув руку, она подбросила ветку в огонь, и в черное небо взвился сноп искр. — Да я и живая не представляю для него опасности, — горестно сказала она.
— А… Лот-Ионан? — осторожно спросил Тунгдил.
— Когда Джерун уносил меня из зала, твой наставник превратился в камень, — тихо ответила она. — Нод'онн превратил его в статую.
От беспомощной ярости по ее щеке скатилась слеза.
— В статую… — прошептал гном, придвигаясь поближе к костру. — А возможно ли… заклинание…
Покачав головой, Андокай не стала ничего объяснять. Они молча сидели рядом, погрузившись в мысли об убитых, а над их головами сияли звезды.
— Вы хотите покинуть Потаенную Страну? И куда же вы отправитесь? И что будет с вашим королевством? — устало спросил Тунгдил. — Вы думаете, на чужбине будет лучше, почтенная волшебница?
В глазах у него защипало — он неотрывно, не мигая смотрел на огонь. От пламени костра его слезы испарялись. На щеках же оставалась только соль.
— Если ты один, не стоит становиться на пути камнепада, — тихо ответила она. — Я не хочу приумножать страдания, поэтому я отдам мое королевство без боя. Чего я добьюсь, сопротивляясь? Посмотрим, что там, за горами. Потаенная Страна больше не заслуживает своего названия. Ладно, я буду спать. — Она подала Тунгдилу знак, что разговор окончен.
— Благодарю вас, почтенная волшебница.
Вернувшись к близнецам, Тунгдил рассказал им о событиях в столице Лиос-Нудина.
— Так, значит, другие волшебники действительно мертвы? — удивился Боиндил, жаривший над костром сыр из своих неистощимых запасов. — А при этом мне рассказывали удивительнейшие истории об их мастерстве.
— От предательского удара кинжалом и лучший щит не защитит, — пожал плечами его брат, жуя поджаренный хлеб. — Долговязые — сами по себе печальный народец. Видно, не задался тот день, когда боги их создавали. А еще печальнее, что это приведет к уничтожению всей Потаенной Страны.
Взяв кусок сыра, Тунгдил сунул его в рот. К этому времени он уже успел полюбить его вкус и считал это признаком того, что становится настоящим сыном своего народа.
Ткнув его под ребра, Боиндил указал палочкой с насаженным на нее сыром на странную пару с другой стороны костра.
— Гляди, у него до сих пор эта кастрюля на голове, — рассмеялся он. — Приросла она, что ли?
— Я никогда еще не видел такого долговязого. — У Боендала Джерун явно вызвал больше уважения. — Конечно, мне нечасто доводилось бывать среди людей, но это явно самый большой экземпляр, с которым мне приходилось сталкиваться. Такого и орк испугается.
— Ты думаешь, он, вообще, человек? Может, это молодой огр? — опасливо переспросил его брат. — Под этими доспехами может скрываться все что угодно. — Его так и подмывало встать и пойти спросить об этом у Джеруна. — Если он зеленорожий или какое-то другое чудовище, он умрет на месте, — объявил Боиндил. — И его госпожа вместе с ним. Мне все равно, волшебница она или нет, долговязым она все равно уже не нужна.
Тунгдила бросило в жар. От Андокай вполне можно было ожидать того, что ее будет сопровождать порождение Тиона. «Надо предотвратить этот скандал. Если он вызовет рыцаря на бой, волшебница станет на сторону Джеруна и добром это не кончится».
— Нет, подожди, — с нажимом сказал он гному. — Он человек. В Потаенной Стране есть такие высокие люди. Я читал, что они образуют войско, которого боятся даже орки.
Он покрылся холодным потом, думая, что лжет представителю собственного народа, но, в конце концов, он действовал из добрых побуждений.
— А почему они такие высокие? — не отступался Боиндил; он по-прежнему надеялся найти какую-то причину для ссоры с рыцарем, чтобы помериться с ним силами. Сидя у костра, гном поигрывал топорами.
— Матери… — Тунгдил лихорадочно искал хоть какое-то объяснение, которое не обязательно покажется логичным. — Сразу после рождения… привязывают младенцам к ногам и телу… веревки, и вытягивают их. И так они делают каждый день, утром и вечером, — совсем заврался он. — И как видите, это работает. Они могучие воины, и настолько сживаются со своими доспехами, что уже от них неотделимы.
Братья изумленно переглянулись.
— И люди такое делают? — Боиндил не мог этого понять. — Как-то это жестоко.
— Ну, так написано в книгах.
Боендал взглянул на воина в железных доспехах.
— Хотел бы я знать, сколько он весит и сколько может поднять.
Все трое гномов засмотрелись на Джеруна, по-прежнему не зная, спит он или нет. Оскаленный череп демона на его забрале сиял в отблесках костра и, казалось, насмехался над ними.
— Все равно ему когда-то придется есть, — пожал плечами Боендал. — Тогда его лицо и увидим.
