королевства, а я не могу даже камень посмотреть?
— Это святыня, ты ведь слышал, Боиндил, — пришел на помощь Тунгдил.
— А почему он тогда сказал, что она не имеет значения?
—
— Эльфы и священные камни, — усмехнулся воин. — Все-таки у наших народов больше общего, чем я предполагал. Ну, не считая пристрастий в еде. — Равнорукий повернулся и указал на проход, куда с самого начала направлялся Тивалун. — Туда?
— Туда, — с облегчением в голосе произнес Тивалун и побежал вперед, пока упрямый гном не передумал. — Благодарю за понимание, Боиндил Равнорукий.
— Это же само собой разумеется, — с широкой ухмылкой заявил Бешеный, подмигнув Тунгдилу.
Поздний вечер принес неожиданности как эльфам, так и гномам.
Они сидели вместе с Виланоилом и Тивалуном за последней переменой пышной и, тем не менее, очень легкой трапезы, когда вошел посланник и передал эльфу письмо. Тот прочел его и поглядел на гномов.
— Очень неутешительные новости, — обеспокоенно произнес он. — Три бриллианта украдены у короля Ната, короля Ортгера и короля Мальбалора. Говорят о страшных чудовищах и гномах, которые совершили эти нападения, — он прочел вслух строки, где подробно описывались события в трех королевствах. Гости слушали с ужасом; о нападении машины в Красных горах тоже говорилось. — Зло снова обрело почву под ногами и тянет к власти свои жадные лапы, — заключил Тивалун.
— Завтра утром мы покидаем гостеприимный Аландур, — взволнованно произнес Тунгдил. При таких обстоятельствах камень, который в свое время передал ему Гандогар и который находился в надежном укрытии в штольнях Лот-Ионана, нельзя было оставлять без присмотра. Златорукий опасался за свою супругу Балиндис, которая наверняка еще ничего не знает о случившемся. Если неизвестные грабители добрались до королевств людей и гномов, то им наверняка удастся проникнуть в относительно незащищенные штольни. Единственным и бесконечно слабым их защитником была Балиндис.
— Но ведь у нас миссия… — попытался было возразить Боиндил, когда вспомнил, что его друг владеет бриллиантом. — Забудь мои слова, книгочей. Пони отнесут нас домой быстрее ветра.
Тунгдил поднялся из-за стола.
— Мы не хотим быть невежливыми, Тивалун и Виланоил. Сейчас мы желали бы отдохнуть. Следующие дни станут для нас сложными. Передайте князю Лиутасилу наш сердечный привет. Я предполагаю, что мы вскоре встретим его на собрании правителей.
Казалось, Тивалун испытывает облегчение от того, что гномы засобирались домой.
— Конечно. Мы понимаем ваши действия. Я пришлю вам провиант, чтобы завтра вы могли тронуться в путь, как только пожелаете. — Эльф тоже поднялся из-за стола и поклонился. — Мне хотелось бы более мирного завершения вашего пребывания в Аландуре, но боги ниспослали нам новое испытание. — Остроухий улыбнулся. — Вы ведь наверняка снова сыграете в истории Потаенной Страны важную роль, как вы полагаете?
— Я бы предпочел не делать этого, — честно ответил Тунгдил. — Но если я нужен своему народу и Потаенной Стране, то я буду на переднем крае. — Гном направился к выходу, Бешеный схватил полную миску и последовал за ним.
Тивалун и Виланоил проводили обоих взглядом, пока за ними не закрылась дверь. Затем Тивалун поднял бокал и наполнил его вином до краев. Он прочел тайные указания в письме; гном заметил его утром в палатке только в тот момент, когда эльф заговорил. Тем более кстати пришлись дурные вести, изгнавшие незваных гостей из Аландура.
То, что они увидели монолит, было большой ошибкой, и все едва не закончилось плохо.
Тивалун поднял бокал.
— За твое здоровье, Ситалия. Я пью в честь тебя и твоего самого чистого создания, — он церемонно поднес бокал к губам, отпил три раза, остальное вылил на землю. — Пусть однажды вернется эоил и примет власть в свои руки.
Виланоил улыбнулся.
И, тем не менее, кое-что этой ночью произошло.
Несмотря на усталость, Боиндил не смог отказаться от намерения отправиться поближе посмотреть на тот белый камень, который заслонил от него Тивалун. Поскольку в начале следующего дня они все равно намеревались покинуть Аландур, можно было рискнуть быть пойманными. Что потом? Ну, голову точно не отрубят.
Гном не умел и не любил красться, но иначе было нельзя. Он даже снял сапоги с толстой подошвой и кольчугу. Абсолютно голый (по крайней мере, ему так казалось!), он неслышно двигался по дворцу из деревьев, в котором, похоже, было совершенно пусто. Несмотря на то что ему казалось, будто он запомнил дорогу, уже через некоторое время гном заблудился и начал бесцельно блуждать. Под землей с ним никогда не случилось бы ничего подобного, там он всегда ориентировался.
— Проклятые деревья. Все похожи одно на другое, — ворчал Равнорукий и повернул в следующем коридоре налево.
Сначала он радовался тому, что не встретил никого из эльфийских стражников, а теперь его это обстоятельство начало смущать. Как бы там ни было, это резиденция князя и слуг должно быть множество.
Боиндил мужественно открыл первую попавшуюся дверь и увидел пустую комнату; свет звезд освещал покинутый зал, на полулежало несколько листьев и пыль. Ни постели, ни шкафа, ни одежды — ничего.
Пробираясь по дворцу, Боиндил ни разу не наткнулся на жилые комнаты. Казалось, резиденция стала приютом для призраков.
Чернобородый случайно вышел в большой зал, где к потолку величественно устремлялся белый монолит.
Несмотря на то что лампы не горели, камень источал свет, словно целый день собирал его, а теперь отдавал в темноте.
— Вот ты где, камешек, — усмехнулся Равнорукий. Он подобрался ближе, обошел со всех сторон, внимательно осмотрел. Не было трещин, даже крохотных царапин, по крайней мере, на том уровне, который был доступен взгляду гнома. Гладкая, словно стекло, белая поверхность блестела, и Боиндил протянул руку, чтобы коснуться ее.
Когда его кожа соприкоснулась с камнем, он удивился тому, насколько теплым был монолит. Значит, он собирает не только свет, но и силу солнца. Такие породы Бешеному были неизвестны. Конечно, гном был воином и не особенно умелым каменотесом, однако он не помнил, чтобы когда-либо встречался с подобным. А это значило, что в Аландуре существуют рудники, таящие в себе по меньшей мере одну неизвестную породу.
Боиндил отнял руку и хотел уже было уйти, когда взгляд его упал на то место, которого он коснулся: его пятерня оставила черные отпечатки!
— Вот дерьмо орочье! — ругнулся Равнорукий, глядя на чистую ладонь. Сначала он потер камень своей черной бородой, затем платком, но следы не исчезли. Гном удрученно глядел на безупречную белизну монолита. Небольшой размер отпечатка не оставлял никаких сомнений в том, что только гном мог быть осквернителем святыни. Вот будут неприятности…
Угроза Тивалуна относительно того, что даже приближение к монолиту неэльфа будет иметь тяжкие последствия, внезапно громом грянула в ушах Боиндила. Его бросило в жар, затем в холод.
Бешеный побежал в шатер, растолкал Тунгдила и стал лихорадочно собирать вещи.
— Нужно немедленно убираться, — затравленно шептал он. — Здесь что-то не так, — гном надел ботинки и кольчугу.
Его друг устало сел на постели.
— Да что случилось-то?
