Рубаи. Полное собрание

Далее — стихи, заведомо написанные не Хайямом.

№ 1237–1252 — подражания и подделки под Хайяма.

№ 1253–1293 — чужие, стилистически чуждые стихи, попавшие в его рубайяты случайно.

№ 1294–1305 — также чужие стихи, но присутствие которых в хайямовских рубайятах оправдано: «ответы» Хайяму и источники для его «ответов». «Ответы», которые самому Хайяму никогда не приписывались и в его рубайяты не попали, здесь, разумеется, не приводятся; некоторые из них можно увидеть во вступительной статье и в комментариях.

№ 1306 — чье-то посвящение Хайяму как автору цикла любовных стихов.

Все эти оценки целиком на совести переводчика и могут, естественно, оказаться ошибочными.

Указанные в этом разделе ссылки на предшествующие переводы — по изданиям ранее 1992 г.

1189. Это почти до неузнаваемости искаженный вариант рубаи № 377. Текстуально они совпадают на четверть, на уровне синонимов — наполовину; однако смысл здесь уже однозначно тот, который можно увидеть в четверостишии № 377, если считать там первые строки не цитатами, а собственными авторскими мыслями. Похоже, кто-то, упрощенно-прямолинейно поняв исходное четверостишие и возмутившись «неуклюжими» оборотами в тексте, мешающими такому толкованию, заново переписал стихотворение, чтобы и звучало гладко, и выбранный «редактором» смысл не вызывал сомнений.

Оба четверостишия очень широко распространены. По данным Тиртхи, № 377 присутствует в 59, а № 1189 — в 41 из 90 источников. Однако вот любопытная деталь: в рукописях, созданных ранее 1550 г., четверостишие № 1189 встречается только 3 раза, причем не самостоятельно, а лишь изредка сопутствуя рубаи № 377, которое присутствует в 18 из таких рукописей. Здесь — косвенное подтверждение высказанной догадки.

Есть русский перевод: А. Щербаков.

1190. Слияние четверостиший № 1115 и № 1093.

1191. Основа — четверостишия № 339, 578, 663, 666, 694.

Русский перевод: Г. Плисецкий.

1192. Образ в первой строке, мало соответствующий стилю Хайяма, заставляет предположить: это была чья-то попытка вспомнить четверостишие № 740.

Русские переводы: Л. Некора, Г. Плисецкий.

1195. Возможный автор — Абу-Саид.

1197. По суфийскому учению, дервиш — странствующий суфий — благодаря отказу от всех жизненных благ и подавлению страстей обретает главное сокровище земного существования: высшую мощь духа, какой никогда не достигнет изнеженный султан.

1198. Это четверостишие есть только в поддельных рукописях, послуживших основой для Издания 1959 г., и в одной из поздних копий «Тараб-ханэ», найденных Хомайи. Русские переводы (на основе Издания 1959 г.): В. Державин, Н. Стрижков.

1199. Али — Али ибн Аби Талиб, глубоко почитаемый шиитами.

1200. Русские переводы: В. Державин, Г. Плисецкий, Н. Стрижков.

1202. Русский перевод: Ф. Корш.

1205. Русский перевод: О. Румер.

1206. Тиртха обнаружил это рубаи лишь в двух источниках (1524 и 1797 гг.); присутствует оно также в поддельной рукописи, положенной в основу Издания 1959 г. В переводах же на русский язык оно известно не менее чем в 5 вариантах. Четверостишие действительно красиво, но далеко от поэтической манеры Хайяма. Русские переводы: В. Державин, Г. Плисецкий, Гл. Семенов, Н. Стрижков, С. Северцев.

1208. Присутствует только в одном хайямовском источнике; приписывается также Аттару.

1211. По-суфийски двусмысленный текст: если синоним Аллаха — «Друг» — понять как слово «подруга», четверостишие воспринимается как гедоническое и крамольное.

1212. Яхья — персонаж Корана, сын Закарии. Четверостишие приписывается также Аттару.

1216. Здесь «Саки» — Аллах.

1217. Животворящая «слюна Саки» — довольно частый образ в суфийских стихах, где под Саки чаще всего подразумевается сам Всевышний.

1221. Четверостишие, довольно популярное как хайямовское — и в рубайятах (начиная с 1462 г.), и в русских переводах. Однако стилистические особенности заставляют усомниться в авторстве Хайяма и с большей вероятностью предполагать, что его автор — Ибн Сина, учитель Хайяма. Вероятно, это один из тех весьма редких случаев, когда составитель «Тараб-ханэ» ошибся, хотя и тщательно отсортировывал четверостишия Хайяма. Именно благодаря ему это стихотворение попало в хайямовские рубайяты.

Русские переводы: О. Румер, В. Державин, Г. Плисецкий, Гл. Семенов, Н. Стрижков.

1223. Предполагаемый автор — Аттар.

1225. Хайяму это прелестное четверостишие приписывается только в одном источнике. Его автор, скорей всего, либо Абу-Саид, либо Кирхани.

1226. Переведено на русский язык В. Державиным как произведение Саади.

1229. Это четверостишие широко распространено в хайямовских рубайятах, включено в книги Никола и Тиртхи. Однако по ряду признаков я вынужден усомниться в авторстве Хайяма. Генезис рукописей показывает, что фактически это рубаи проникло в них из неизвестных источников только дважды: в рукописи 1430 и 1460 гг., откуда и попало во все более поздние списки. По критерию вес четверостишия = 127 (по традиционному критерию, без учета генезиса, он был бы равен 416) .

В пользу моего сомнения говорит и то, что составитель «Тараб-ханэ» не включил это четверостишие ни в одну из версий своей книги, хотя (как показывает компьютерный анализ) он был знаком с упомянутыми рукописями и позаимствовал из них по два десятка рубаи. Не соблазнило его даже то, что в этом четверостишии есть слово ТАРАБ-ХАНЭ («Дом Радости»).

Тиртха не обнаружил других претендентов на авторство; однако в переводе на русский язык (В. Кафаров) это четверостишие приписывается Мехсети Гянджеви.

1232. Русский перевод: О. Румер.

1234. В хайямовских рубайятах четверостишие впервые появляется только в 1727 г. Возможный автор — Аттар. Любопытная деталь: зачин четверостишия — обращение к возлюбленной: «ДЖОНО!» («Душа моя!»). Хайям никогда не использовал это слово. Впрочем, если говорить точнее, это обращение можно встретить еще в двух рубаи (из более чем 1300!). Одно из них — рубаи № 861, где оно звучит уместно. Однако, если бы Хайям пользовался таким обращением, он наверняка использовал бы его десятки раз. Следовательно, либо целиком рубаи № 861, либо это слово там — чужое. Второй случай — рубаи № 706. В ряде рукописей — текст, который я считаю правильным: «Мы и Ты вместе — образцом циркуля являемся». В других рукописях: «ДЖОНО! Я и ты — образцом циркуля являемся…» Последний текст, который, хотя бы уже только благодаря слову ДЖОНО должен считаться испорченным, карикатурно смещает весь смысл четверостишия, делает его из глубоко философского — откровенно порнографическим, что прекрасно передано в переводе Г. Плисецкого.

1236. Русский перевод: А. Кушнер.

1237. Подражание рубаи № 219.

1238. Еще одно подражание № 219. Хотя повторение рифмы в последней строке и оправдано смыслом, не исключено, что это редкое четверостишие разрушено временем.

1246. Русский перевод: С. Ботвинник.

1249. Русский перевод: А. Кушнер.

1252. Четверостишия, начиная с № 1237, сочтены подражаниями: они близки к содержанию и духу стихов Хайяма (некоторые — ранних), но в каждом из них обнаруживается чуждая творческая манера. Так, данное рубаи — подражание Хайяму, безупречное в первых строках, в последних же близкое ему только по мыслям, но далекое по стилю. «Стекло витое» как синоним кубка самим Хайямом никогда не применялось. В конце — неуклюжая попытка создать игру слов: «… ибо конец всех дел — могила. Даже если ты Бахрамом станешь, в конце концов — в могиле (ГУР) будешь», с намеком на прозвище царя: