Девятая глава
Больше часа я бродила по улицам, по одной — вверх, по другой — вниз, и ничего не видела перед глазами, кроме этой картины. Роберт за рулем, обе руки бессильно лежат на коленях. Почему должен был он, чтобы умереть, разыскать себе это Богом забытое место? Почему он просто не пошел в свой кабинет или в подвал?
Он же должен был взять «кольт» из подвала. Или взял он его уже раньше? Когда? Тогда, когда решил расставить все точки над «i»? Так он выразился тогда, в присутствии Сержа — расставить все точки над «i».
То, что проносилось в моей голове, было слишком много для одного раза, слишком хаотично. Я слышала, как Волберт снова спрашивал, не был ли Роберт левшой. И после, когда он хотел построить для меня «золотой мост»: «У Вас нет чувства, что все это могло произойти именно так?» И я слышала свое энергичное отрицание в обоих случаях.
НЕТ! Проклятье! Абсолютно исключено!
И это не было мнением сумасшедшей. Паранойя, мания преследования, комплот против Роберта и меня. Нет! Это были факты. Я не довела Роберта до смерти, потому, что Роберт не сам себя убил. Такого он не мог мне сделать. Они это только так инсценировали.
Голос Роберта блуждал в моей голове. «Мне тебя очень жаль, но я больше не могу, Миа». Я действительно порядком его измотала, и, несмотря на это, в его голосе была мягкость.
И какой, напротив, иной голос, я слышала тогда под утро. «С того, чем она накачалась, мы оба могли бы целую неделю гулять».
Это было именно то! Мне стало жарко. Я нашла доказательство, стопроцентное доказательство.
Они ничего не знали о «специальных» напитках и мультивитаминных препаратах. Они не рассчитали того, насколько заботливым был ко мне Роберт и этим себя выдали. Почему до меня это сразу не дошло, когда Волберт со мной конфронтировал? Что ж, не всегда держишь все наготове. Но теперь у меня все было под рукой, теперь мне не хватало только мужчины к этому голосу. А Хорст Фехнер был мертв.
Мне не хотелось думать, что Волберт мне солгал. Но я не могла себе также представить, что Иза за несколько недель нашла себе мужчину в замен, который готов был ради нее еще и убить. Так быстро это не делалось. Я что-то недоглядела. Я должна была чего-то недоглядеть. Может быть какой-нибудь клиент из этого бара во Франкфурте.
Наконец я зашла в одну телефонную будку и позвонила Сержу. Я не знала точно, где я находилась. Так Серж не мог за мной приехать, и я поймала проезжавшее мимо такси. Потом я стояла перед задним входом в «Сезанн». И я снова видела себя, выходящей из этой двери вместе с Робертом.
Когда Серж мне открыл, я чувствовала себя уже в некотором роде увереннее. Я была голодна, впервые за много дней действительно голодна. Серж поджарил мне пару яиц и заварил крепкий кофе. Во время еды я доложила ему, что выяснилось во время сеанса у Пиля. Но до своих заключений мне дойти не удалось.
Сначала Серж слушал меня молча и более или менее спокойно. Потом он разнервничался на глазах и перебил меня. «Черт побери, Миа, Пиль прав. Тут что-то не так. Ты должна идти в полицию. Я только один раз звонил Роберту. Это казалось мне идиотством, понимаешь? Он же сразу узнал мой голос, и он годами знает Биллера. Я думал, что второй звонок ты взяла на себя».
Когда бы это, и с какого аппарата? Он же все время был рядом со мной. Это я оставила его наедине с телефоном, а не наоборот. Он даже немного завелся, когда я обратила на это его внимание.
«И что теперь?», — спросил он.
«Если бы ты меня не перебивал, — сказала я, — мы бы уже дошли до этого».
«Извини, — пробормотал он и выглядел при этом и вправду подавленным. — Я могу представить, как ты сейчас себя чувствуешь. Ты действительно не облегчала Роберту жизнь. В конце концов, ты этого никогда не делала, а в последние недели, вероятно даже немного переборщила, но тем не менее…»
Он оборвал себя и, помотав головой, продолжал дальше: «Я бы никогда не подумал, что он выпустит себе пулю в голову. Или ты лжешь, Миа?»
Внезапно он снова стал недоверчивым. «Кто-то же ему позвонил. Кто-то назначил ему эту встречу. Он должен был говорить с Биллером».
По крайней мере, он знал, кто такой Биллер. И он был, наконец, готов объяснить мне это. Теперь ему уже не надо было бояться, что Роберт из-за этого будет делать ему упреки.
Странная личность, говорил о нем Роберт, такой тощий, что когда-нибудь не сможет нести собственную плоть. Роберт познакомился с Биллером на бирже много лет назад. В то время Билллер еще работал в качестве маклера по финансам и экспертом по вложениям. Потом он все больше и больше зациклился на иностранных бумагах и вытягивал на сомнительных сделках деньги из своей клиентуры.
Большинство из его предложений, оказывались, в последствии, продуктами фантазии. Сроки поставки маиса, который уже засох на солнце. Давно залежавшиеся мины в одной далекой стране, продуктивность которых уже ни один человек не мог проконтролировать, без риска взлететь на воздух. А кто же будет рисковать, если он хочет только тихо вложить немного левых денег? Наконец, Биллер попробовал найти инвесторов для различных проектов по модернизации поиска кладов.
Около двух лет назад, Роберт участвовал в одном из таких предприятий. И, как и не могло быть иначе, этот проект оказался золотым дном в буквальном смысле слова. Счастье в игре, подумала я тогда мимолетно. Оно у него действительно было, но только лишь там.
Серж рассказал мне о какой-то испанской галере, которая в одном из прошедших столетий, затонула у какого-то мыса и два года назад была снова поднята на поверхность. Роберт рассказывал это ему, а не мне. Роберт посмеивался над Биллером, который после этого успеха просто не давал ему покоя, который считал его приносящим счастье, а ко всему еще и инвестором, который, как магнит, мог притянуть других.
Именно тогда Биллер и потащил его в этот ночной клуб, чтобы отпраздновать успех. Биллер свел его с Изабель. Оба были только мимолетно знакомы. Биллер был частым гостем в этом баре и описал ее Роберту, как милую девушку, напавшую, к сожалению, не на того мужчину. Биллер знал даже, что у этой милой девушки был честный и законопослушный брат, который работал где-то в пустыне, не разгибая спины, чтобы обеспечить водой пару обездоленных.
Знал ли Биллер Йонаса Торховена или Хорста Фехнера лично, Серж сказать затруднялся. Так подробно Роберт не распространялся об этом.
Серж рассказывал дальше, что он еще услышал от Роберта. И в то время, пока я слушала, до меня, наконец, дошло.
Биллер был знаком с половиной мира. Он много разъезжал, и его занятие требовало держать уши и глаза открытыми. Он владел полудюжиной языков и был знаком с нравами и обычаями разных стран. Он был именно тем человеком, которому можно было без раздумий доверить расследовать то, что произошло далеко за границей.
Например, один несчастный случай, при котором предположительно погиб мужчина, пытавшийся на самом деле, только обеспечить себе идеальное алиби. Устроить такое в стране, где все было так мило по бюрократически организовано и улаживалось только с помощью десятков формуляров, было просто невозможно. Для этого отправляются в Индию или в Конго.
Неожиданно, как молния, пронзившая голову, ко мне пришло так называемое просветление. Убрать с дороги моего брата — Изабель никогда бы не справилась с этим одна. А ее брат, который, наверное, с удовольствием бы ей помог, прочно сидел во втором этаже нашего дома. Тем не менее, она имела деятельного помощника, мужчину, которого ни один полицейский мира не мог больше разместить в списке разыскиваемых лиц или обвинить в совершенном преступлении, потому что его имя стояло на могильном камне. Могло ли алиби быть более совершенным?
Роберт никогда не рассказывал мне о Биллере. Но он, по-видимому, мне много чего не рассказывал. Что Роберт сейчас хотел от этого человека, какое поручение он дал ему в прошлую среду, этого Серж не
