беотийским щитом – символом обороны – чеканилась в Фивах и с 446 г. носила их имя. Все государства лиги управлялись олигархиями, при которых равноправием и политическими правами обладали лишь лица со статусом гоплитов и выше. Лигу сплачивал страх перед ее могущественным соседом – Афинами, и ее олигархи сохраняли верность Спарте. Их страна была богата зерном, а пехотное войско было больше, чем у любого другого союзника Спарты.
Целью Спартанского союза было сокрушить афинское могущество и разрушить Афинскую империю. Стратегический план Спарты состоял в том, чтобы навязать решительную битву, а если афиняне не поддадутся на провокацию, опустошить Аттику. На море Спарта пока что не могла начать наступление. Она велела союзникам строить корабли и собрать определенную сумму денег на их содержание. Поскольку завершение морской программы ожидалось лишь через несколько лет, до тех пор следовало избегать любых сражений с афинским флотом. Готовый сильный флот должен был войти в Эгейское море и поднять подчиненные государства Афинской империи на восстание.
Афины имели в Аттике армию, состоящую из 1200 кавалеристов, включая конных лучников, 13 тысяч гоплитов первой линии, 16 тысяч гоплитов резерва и несколько тысяч легких пехотинцев, в том числе 1600 лучников. Афины также могли призвать гоплитов и легкую пехоту из своих клерухий, колоний и союзных государств. К ним могла добавиться прекрасная конница союзной Афинам Фессалии. Однако стратегия Перикла не предусматривала решительного сражения с пелопоннесцами. Он предложил покинуть Аттику, а стада перевезти на острова. Гоплиты резерва должны были оборонять массивные стены, окружающие Афины и Пирей, и три Длинных стены от Аттики к Пирею и Фалерону, благодаря которым город и пригороды превращались в единую крепость, имевшую выход к морю. Гоплиты первой линии освобождались для участия в морских сражениях. В 431 г. у Афин в строю находилось 300 трирем, к которым можно было добавить флоты Лесбоса, Хиоса и Керкиры. На афинских триремах служили опытные моряки из Афин и подчиненных государств, а афинская морская тактика намного превосходила тактику пелопоннесцев. Флот собирался действовать, как и в 458–454 гг., – навязывая морские сражения и высаживая десанты на побережье Пелопоннеса; при случае он мог также создавать укрепленные плацдармы на вражеской территории. Чтобы предпринять широкое наступление, Периклу требовались базы для флота. Такие базы были доступны на западе в Навпакте, Акарнании и на Закинфе, а на востоке – в Кикладах, за исключением нейтральных Милоса и Феры. Перикл также нуждался в финансах, поскольку содержать корабли было дорого, а командам нужно было платить, не говоря уж о ввозе огромного количества продовольствия в Афины. Однако ему были доступны огромные резервы – более 7 тысяч талантов, не считая золота на статуе богини, и текущие поступления около тысячи талантов в год (600 – от союзников и 400 из внутренних поступлений), не говоря уже о состояниях частных лиц.
Выбирая такую стратегию, Перикл руководствовался прошлым опытом. Афинская армия могла выдержать одну битву, как произошло под Танагрой; но несколько битв она бы не пережила, поскольку Афины не имели резервов людской силы, которые у противника были неограниченные. Более того, Афины не могли выставить все свои силы против пелопоннесцев. Им следовало также держать в подчинении свою империю и быть готовыми к нападению Персии и любой крупной сухопутной державы, обладающей флотом. Египетская катастрофа 454 г. продемонстрировала Периклу, насколько безрассудно рассеивать афинские силы по нескольким театрам военных действий. Опыт показывал, что морское наступление на Пелопоннес вполне может измотать противника и заставить Спарту просить о мире. Если условия станут неблагоприятными для союзников Спарты, Спартанский союз мог развалиться вследствие различия интересов, и тогда Спарта окажется в изоляции, лишившись защиты. Афинская империя, присоединив к себе приморские государства Пелопоннеса, нанесла бы тогда Спарте последний удар. Таким образом, Перикл выступал за оборонительную стратегию в Аттике и наступательную на море. Его целью была полная победа над Спартанским союзом и самой Спартой, государством, на борьбе с которым строилась вся его политика.
Стратегия Перикла была вполне реалистичной. Она учитывала относительную слабость афинских сухопутных сил и превосходство Афин в финансах и морской мощи. При войне на истощение – в том случае, если бы ни одна из сторон не могла нанести сокрушительный удар, – стратегия Перикла не подвергала бы Афины серьезному риску, давая уверенность в победе. По мнению Фукидида, это была верная стратегия, невзирая на непредвиденные бедствия, впоследствии постигшие страну. Но в 431 г. она не пользовалась популярностью. Для более чем половины всех граждан, особенно состоятельных, она означала потерю их собственности за городом. Младшему поколению она напоминала последнюю большую войну с Пелопоннесом, негероическую и нерешительную. Гоплиты воспринимали ее как источник унижения, неравенство сил стало рассматриваться как неравенство воинских качеств. Оппозицию возглавлял Клеон, выступавший за более энергичную политику и критиковавший немолодого уже Перикла. Но в 431 г. авторитет Перикла возобладал. Народное собрание приняло его стратегию. Ее продолжение зависело не только от превратностей войны, но и от превратностей политической ситуации в Афинах.
Темной ночью в марте 431 г. гражданин Платеи открыл ворота этого города, впустив 300 фиванских гоплитов. Платея согласилась с их требованием вступить в Беотийскую лигу, но в течение ночи платейцы, в большинстве своем желавшие сохранить союз с Афинами, узнали о немногочисленности фиванцев и перед самым рассветом напали на пришельцев. 180 фиванцев и их сторонников попали в плен, остальные погибли в бою. Главные фиванские силы, собиравшиеся прибыть на рассвете, но задержавшиеся из-за сильного ливня, под стенами города были встречены платейским глашатаем. Он заявил, что Платея и Фивы находятся в мире; если фиванские силы отступят, пленные фиванцы будут освобождены, а в противном случае их казнят. Фиванская армия отступила. Однако платейцы казнили пленных, впоследствии утверждая, что соглашение не было официально ратифицировано, и запросили у Афин помощи. Афиняне разместили в городе гарнизон. Невоенное население было эвакуировано, а город снабжен припасами на случай осады.
Обе стороны рассматривали платейский инцидент как начало войны, поскольку два участника тридцатилетнего договора вели друг против друга боевые действия. Афины и Спарта заканчивали последние приготовления. Они обращались с предложениями о союзе к нейтральным греческим государствам, Персии и прочим негреческим державам. В мае спартанский царь Архидам во главе великой армии Спартанского союза направился из Истма на север. С собой он вел две трети всех гоплитов союза, которые намного превосходили числом афинскую пехоту. Тем не менее он нарочно шел помедленнее, надеясь создать в Афинах нервозную обстановку и спровоцировать афинян на сражение. Подойдя к границе Аттики, он отправил в город гонца, которого не впустили в Афины в соответствии с указом, предложенным Периклом, – не иметь никаких сношений со Спартой, пока ее войско находится к северу от Истма. Гонец удалился со словами, которые запомнились надолго: «Этот день станет началом великих бедствий для греков». Затем Архидам задержался у пограничной крепости в Энах, которую не смог взять с ходу, а оттуда в середине июня подошел к Элевсину, где его солдаты уничтожали посевы зерна и фруктовые деревья. Тем временем, выполняя приказы Перикла, афиняне перевезли своих жен, детей и пожитки в город, а стада перегнали в сторону Эвбеи. Когда Архидам вошел в богатый дем Ахарны и его армия встала на виду у города, афиняне преисполнились негодования, и стратегия Перикла подверглась резкой критике, особенно со стороны молодежи, желавшей сразиться с врагом. Однако Перикл, единолично отвечавший за ведение войны, не созывал народного собрания. Он держал все свои войска внутри стен, за исключением летучего эскадрона афинской и фессалийской кавалерии, пока пелопоннесцы не опустошили равнину между горами Парнес и Пентелик и не отступили на север, к Беотии. Пока они еще оставались на земле Аттики, Перикл перешел к морскому наступлению, к которому все было готово.
Начиная с конца июня до ранней осени флот из 100 трирем, имевший на борту тысячу гоплитов и 400 лучников и получивший подкрепления из Керкиры (50 кораблей) и от других союзников на западе, непрерывно действовал у берегов Пелопоннеса и на подходах к Коринфскому заливу. С захватом двух подчиненных Коринфу полисов – Соллиона и Астака в Акарнании – и большого острова Кефалления кольцо войск вокруг Коринфа начало смыкаться; успешными были и неожиданные набеги на пелопоннесское побережье, за исключением набега на Метону в Лаконии, где молодой спартанский офицер Брасид с сотней лакедемонских гоплитов прорвался через ряды афинян, вошел в укрепленный город и не дал его захватить. Еще один флот из 30 кораблей опустошил побережье Локриды, захватил Троний и разбил локрийское войско. Затем был укреплен и получил гарнизон остров Аталанта, превратившись в военно-морскую базу в Эвбейском проливе, по которому шли конвои в Халкидику. Там флот снабжал 3 тысячи афинских гоплитов,
