Полковник объявил комендантский час, и победители разбрелись по койкам, чтобы отдохнуть перед запланированным на утро уходом. Впрочем, перспектива отдыха представлялась сомнительной, поскольку мало кто завалился спать без подружки, жаждущей мужских ласк.
Джек и сам с удовольствием отпраздновал бы победу: выпил с товарищами вина и, возможно, — это уж зависело бы от количества выпитого, — нашел бы на ночь привлекательную сеньору. В конце концов, после того свидания… в саду, в Бате, прошла уже бездна времени. Вот и Джокаста, все время висшая на плече Уорсли, подмигивала всякий раз, когда ловила на себе его взгляд… или это у нее такой нервный тик? Сколько же нужно выпить, чтобы удовлетвориться наконец тем, что ему предлагают?
Он отвернулся от окна. Черт возьми! Ухитряются же другие прекрасно ладить со шлюхами. Разве его собратья офицеры проводят нынешнюю ночь в одиночестве? Ему же, похоже, чего-то недостает — он смахивает на героев книжонок, с какими заставил себя ознакомиться, чтобы получше, как тогда думалось, вникнуть в характер Летти. Слишком много романтики в ущерб практичности. Джек покачал головой. Может, оно и к лучшему, что Бургойн велел ему лично заняться тем единственным трофеем, который он сумел добыть в Валенсии де Алькантара, не позволив молодому испанцу его уничтожить.
Почему я, сэр? — спросил он, и Бургойн улыбнулся.
— А кто еще, Абсолют? Опыт такого рода имеется лишь у тебя. Ибо разве ты не человек Тернвилля?
Робкие возражения Джека, что он, мол, всего только наблюдатель, мастер держаться в тени или следовать по пятам, но никак не знаток шифровального дела, были отметены. Шпион есть шпион, и кому лучше разбираться в шпионских делах, как не ему. Он должен найти решение.
«Но не сегодня», — подумал Джек, опять уставившись на точки, буквы и цифры, расположенные в три рядка. По крайней мере, они перестали скакать, но при этом все равно не желали складываться в слова, которые, тут уж сомневаться не приходилось, были в них закодированы.
H1..14..23…2.H1..12..2.RN
2.. 1.L1..L2.2.
43.. 2.LH1.
Джека пока хватило только на две догадки, но они мало в чем помогали. Во-первых, он понял, что символ «1» является не буквой, а цифрой, поскольку во второй строке стояли две прописные L и никаких других строчных букв в шифровке не наблюдалось. Во-вторых, если, предположительно, испанский язык схож с английским по частоте повторения гласных, тогда «двойка с точкой», встречающаяся пять раз, должна была означать букву Е.
Цифры — от единицы и до четверки — повторялись. Букв тоже было только четыре: H, L, R, N. Он попробовал вычленять их, перемешивая в другом порядке и произвольно разбрасывая на листке, но никакой идеи ему это не подарило. Попытка вырезать из трех носовых платков, подобранных в той же комнате, где находилась шифровка, всяческие фигуры в форме винной бутылки, креста, песочных часов, чтобы наложить их на обожженную с края бумагу, тоже ни к чему не привела. Джек повертел шаблоны так-сяк, потом отбросил.
Правда, испанский офицер, который самой попыткой сжечь документ косвенно подтвердил его ценность, находился в плену и наверняка знал секрет кода. Увы, он временно утратил дар речи — удар Джека сломал ему челюсть, — но писать был в состоянии, и кое-кто (в первую очередь португальский майор) считал, что пленного необходимо… склонить к сотрудничеству. Но Бургойн, и тут Джек полностью его поддержал, не согласился. Во-первых, кастилец мог оказаться слишком гордым и заупрямиться, несмотря ни на что, а во-вторых — слишком умным, чтобы запутать все еще пуще, дав такую подсказку, которая только казалась бы проливающей свет на загадку.
Нет уж, придется ломать голову самому. Джек выложил перед собой чистый лист. Четыре цифры. Четыре… стороны света? Четыре всадника Апокалипсиса? Четыре сезона? Четыре… угла, как у бильярдного стола? Он разбросал цифры по углам воображаемого квадрата. Потом выписал в линию четыре буквы и уставился на результат. Что тут могло быть особенного, странного? Н стоит восьмой в алфавите, L — двенадцатой, их разделяют три буквы. N следует через букву, R опять через три.
Он взял новый листок, написал L, оставил пробел величиной в букву, потом вывел N. Потом начертал Н и R, до и после, с соответствующими пробелами. Впрочем, обязательно ли этим символам нужно находиться на одной линии? Он непроизвольно взял в рот уголок одного из валявшихся рядом шаблонов, погрыз шелк, пососал-подергал, потом посмотрел на него. Это был крест.
И вправду, зачем буквам стоять в шеренге? Джек взял да и выписал их крестом.
Он наклонился, лицо его запылало. Если центральный пробел означает недостающий буквенный знак, тогда единственное, что нужно сделать… Он быстро начертил решетку, заполнил ее значками около тех, которые у него имелись, и неожиданно перед ним образовался алфавит из пяти рядов, правда, без Z. Впрочем, возможно, она в данном случае была лишней. Еще четыре движения карандашом — ив углах решетки появились цифры.
Он снова посмотрел на зашифрованное послание. Оно начиналось с «Н1..». Если Н есть сама буква, то первой за ней идет G. «HG» — не похоже на часть слова. И что все-таки означают поставленные за единицей две точки?
То ли ему просто повезло, то ли голова прояснилась, но только, исходя из того, что «двойка с точкой» — это наиболее распространенная гласная Е, он пометил ее галочкой в углу под номером два, а потом принялся лихорадочно помечать прочие буквы, считая вниз от верхних номеров и вверх от нижних, пока все клетки не заполнились его пометками. Все, кроме тех, которые не соединялись с номерами углов ни по горизонтали, ни по вертикали, ни по диагонали. Это были четыре буквы: Н, L, N, R.
Он опять оглядел решетку и уставился на шифровку. Если «двойка с точкой» и впрямь есть Е, то «единица с точкой» — это, вне сомнения, А. Двигаясь по диагонали от цифры один, он понял, что «единица с двумя точками» должна означать букву I.
Джек торопливо записал известные ему теперь буквы. «Таким образом, — подумал он, — если единственная цифра ведет к диагонали, две должны давать или горизонталь, или вертикаль…»
У него получилось! Издав смешок, юноша начертал искомый текст.
HIJO DE HIBERN
GALILEE
VELHA
«Hijо». Он уже знал значение этого слова, ибо поинтересовался у майора Гонсало, что за ругательство выкрикнул испанский офицер перед тем, как получил удар гардой палаша. «Hijo de Puta» — сын шлюхи! Но сын… Hibern? На имя сей набор букв вроде не походил. Может, это какое-то место в Испании? Как Галилея в Святой земле? A Velha, похоже, какое-то место в Португалии?
А потом до него дошло. Сначала он был потрясен, затем лицо его озарила медленная улыбка. Взяв со стола почти нетронутый бокал с вином, Джек осушил его одним духом и потянулся за своим красным мундиром.
Бургойн не спал… но был не один. Потребовалось несколько минут, чтобы, после того как к командиру неохотно зашел адъютант, из его покоев, придерживая у шеи наспех запахнутый халат, выскользнула крупная темноволосая женщина средних лет, которая, не глядя на Джека, скрылась в комнате напротив. Складывалось впечатление, что полковник реквизировал не только самый большой дом в Каштелу де Виде, но и его хозяйку.
Полковник сидел за маленьким письменным столом в рубашке и брюках, хотя последние, что не укрылось от Джека, не были застегнуты до конца.
— Это вы устроили мне в отместку за то, что я не дал вам гульнуть вместе со всеми, молодой человек? — осведомился Бургойн.
— Вовсе нет, сэр. — Джек старательно сдержал улыбку. — Но вы ведь велели информировать вас, как только я разгадаю код.
— Кажется, я имел в виду утро, — донесся приглушенный ответ. — Ладно, показывайте.
Джек достал обгорелый оригинал и положил на стол рядом со своей писаниной.
