Вновь были начаты переговоры об учреждении Музыкальной академии.
Своими впечатлениями как от посещения капельмейстера, так и от новой квартиры Лист делится в письме в Рим
Она была его ученицей с 1869 года. Как и все, кто соприкасался с ним, она была очарована его подкупающей любезностью. Получив от Листа столь щедро раздаваемый им «поцелуй посвящения», она внушила себе, что этот поцелуй предназначался только ей лично. Охваченная слепой страстью, она хотела покорить его. Лист, который на своем жизненном пути музыканта столько раз был предметом мечтаний «слабого» пола, вначале не принял дело всерьез. Однако когда он догадался о истинных чувствах графини, то стал по отношению к ней более сдержанным и пытался внушить ей благоразумие. Благодаря ее отъезду в Америку, дело казалось улаженным. Однако вскоре выяснилось, что это не так.
Ольга Янина вернулась и послала Листу в Пешт телеграмму, что она приехала, чтобы убить «неверного». Друзья Листа, барон Аугус и Михалович, узнав об этой телеграмме, решили сообщить ее содержание председателю городской управы, чтобы тот принял меры против возможного покушения. Но, по требованию Листа, они отказались от этого плана. Лист считал, что ничего не случится, а если же намерения графини столь серьезны, то ее ничто не остановит.
В один из дней графиня Янина явилась на квартиру Листа. Она осыпала его жесточайшими упреками. Когда он, отклоняя их, стал возражать ей, она вынула флакончик с изображением черепа, выпила его содержимое и в судорогах упала на пол. Лист распорядился отвезти ее в находящуюся поблизости гостиницу «Европа».
Михалович отправился в гостиницу проведать ее. Оказалось, что «яд» не причинил вреда здоровью графини, и Михалович, приложив все свое дипломатическое искусство и пустив в ход все свое красноречие, сумел уговорить ее немедленно покинуть Пешт.
Таким образом, дело дошло до скандала, но самое худшее еще было впереди. Несколько недель спустя под псевдонимом Роберт Франц (I) появился пасквиль «Воспоминания казачки», написанный графиней Яниной, далеко превзошедший «Нелиду» и вызвавший большую сенсацию.
Вскоре затем последовали ее «Мемуары пианистки», написанные с той же пасквильной целью.
Разумеется, что все эти обстоятельства вызвали повсюду неприятный отклик, особенно в Ватикане, который всегда был весьма щепетилен в отношении безупречности поведения своих служителей.
На чей-то вопрос, как он себя чувствует, Лист иронически ответил:
В начале года Лист, в сопровождении Бюлова, вернулся в Пешт. Бюлов дал здесь два концерта, в которых он исполнял произведения только Листа.
Из Пешта он отправляется в Эрфурт.
Здесь его настигает печальное известие о кончине
По возвращении в Веймар Лист два-три дня в неделю посвящал педагогическим занятиям. Число его учеников из года в год возрастало.
Вечера он проводил большей частью в доме баронессы Мейендорф, урожденной княжны Горчаковой. Ее дружба с Листом началась еще в то время, когда ее муж был на дипломатической службе в Риме, и теперь ее дом заменил Листу в какой-то мере утраченный им семейный очаг. Она же была посредницей в отношениях между Листом и Вагнером, за что Лист, которого можно было бы упрекать в чем угодно, но только не в непримиримости, был ей искренне благодарен.
Лист был также желанным гостем и в более тесном семейном кругу при дворе, ведь он отличался всеми свойствами придворного. Был он в дружеских отношениях и со всеми членами герцогской семьи.
