То, что я видела… то ужасное… было в шкафчике. Теперь я уверена, но боюсь признаться сержанту Зэйлер. Вдруг она предложит немедленно поехать к дому Роберта? Мне этого не вынести. Лучше яд проглотить, чем снова оказаться у того окна.
– Как вас зовут? – спрашиваю я, когда дыхание выравнивается.
Она недовольно хмурится.
– Шарлотта. А что?
– Можно называть вас Шарлоттой?
– Нет. Терпеть не могу это имя викторианской тетушки. Я – Чарли, но вы так меня называть не можете.
– Позвоните в больницу. Пожалуйста.
– Роберт жив. В противном случае мне уже сообщили бы.
Я слишком слаба, чтобы настаивать.
– Я многое сделала неправильно, много лжи наговорила, но вы должны меня понять…
– Наоми, помните – я вышла из палаты Роберта, чтобы поговорить по телефону? – негромко спрашивает сержант Зэйлер.
Я киваю.
– Детектив Комботекра из отдела уголовного розыска Западного Йоркшира сегодня показал Пруденс Келви и Сандре Фригард фотографию Роберта. По этому поводу мне и звонили.
Сначала имена мне ничего не говорят. Потом я вспоминаю. Облегченно зажмуриваюсь. До сих пор не осознавала, что жду эту новость.
– Очень хорошо. Значит, вы больше не подозреваете Роберта в серийных изнасилованиях. – Теперь можно навсегда забыть о моем ужасном глупом вранье.
– Пруденс Келви не уверена…
– Что?! Как это?
– Она не опознала Роберта, но он похож на насильника. Возможно, это все-таки он.
– Нелепость. Она не опознала, она не уверена… Просто подумала, что Роберт и есть насильник, потому что фотографию ей показал полицейский!
– Вполне возможно. Собственно, опознала или нет, не так уж и важно. Сравним ДНК ее насильника с ДНК Роберта, и если это не он…
– То есть как –
Она кивает:
– По-видимому. Но если человек лжет с такой легкостью, как вы, то не знаешь, во что и верить. Скажите, а вы узнаете похитителя? Все-таки много времени прошло.
– Узнаю.
– Твердый ответ. Пруденс Келви нам не слишком помогла. Однако меня больше заинтересовал ответ Сандры Фригард. Она заявила, что Роберт Хейворт – не тот человек, который похитил ее и изнасиловал…
– Какое счастье, что хоть одна из них сохранила память!
– Однако она также заявила, что знакома с ним. Та к и сказала: «Это Роберт Хейворт».
Мысли начинают кружиться, вертятся волчком. Привычный мир складывается в диковинные узоры, как в калейдоскопе. Все, что я знаю, – не то и не там.
– Говорите, – бормочу я.
– Через три месяца после изнасилования она познакомилась с Робертом и начала встречаться с ним.
– Где они познакомились? Чушь! Ни одна женщина не заведет любовника через три месяца после такого…
– Значит, Сандра Фригард – исключение. А познакомились они в торговом центре Хаддерсфилда. Она ударила его машину.
– В смысле – его грузовик?
Я намерена отражать каждый новый факт. Где-то кроется ошибка. Кто такой этот детектив Комботекра? Я его не знаю. С какой стати я должна ему верить?
– Нет, Роберт был на своей «вольво». Фригард признала свою вину, очень извинялась. Роберт был полон сочувствия, пригласил на чашку кофе. Та к все и началось.
– Но… нет! Таких совпадений просто не бывает!
– Что вы говорите, – едко отзывается сержант Зэйлер. – Я тоже мало что понимаю. На вас и Сандру Фригард напал один и тот же человек – в этом уже сомнений нет, – после чего вы обе знакомитесь с Робертом Хейвортом. Как такое возможно?
Ее недоумение страшит больше, чем мое собственное.
– Когда? – спрашиваю я. – Когда эта ваша Сандра начала встречаться с Робертом?
– В ноябре две тысячи четвертого. Ее изнасиловали в августе того же года.
За последнюю неделю я столько раз слышала слово «изнасилование», что больше не боюсь его. Оно потеряло свою силу.
– Мы с Робертом познакомились в марте две тысячи пятого. Когда они расстались? – Я холодею, предчувствуя ответ. – Они… не расставались?
– Ну почему же. Расстались в том же две тысячи четвертом году, перед самым Рождеством. А вы решили, что Роберт вас обманывал? Так сказать, и нашим и вашим?
– Нет. Просто…
– Даже если так – вам не все равно? Он ведь одновременно спал и с женой, и с вами, так что на его верность…
– Это другое. Про Джульетту я знала. Разумеется, мне не все равно, обманывал ли меня Роберт с другой любовницей. – Я делаю несколько глубоких вдохов. – Почему они расстались? Сандра Фригард назвала причину?
– Детектив Комботекра подробно расспросил ее об отношениях с Робертом, включая разрыв. По ее словам, Роберт был идеальным возлюбленным – очень внимательным и заботливым, – пока в один прекрасный день не заявил ей, что все кончено. Как гром среди ясного неба. «Потерял интерес», – сказала Сандра. Заявил, что больше не может изменять жене, – и был таков. Вот, собственно… – Сержант Зэйлер пожала плечами.
– Собственно – что? – взрываюсь я. – Намекаете, что Роберт ненадежен? Мол, опаляет любовью, а потом бросает?! Все не так! Мы с ним целый год вместе, он меня любит и никогда не бросит.
– Сандра Фригард тоже ничего не поняла, – терпеливо продолжает сержант Зэйлер. – Видите ли, Наоми, обычно мужчины, особенно женатые, клянутся в вечной любви до тех пор, пока не угаснет страсть. После чего они вас знать не знают.
– Роберт – не обычный! И его мотивы не имеют ничего общего с обычными! Вам не понять – вы ведь его не знаете.
Сержант Зэйлер заводит двигатель.
– Закройте дверь, Наоми. Пора ехать. Сидя здесь, мы ничего не выясним. – Тронувшись с места, она зажигает сигарету. Жаль, что я не курю. – Сандра Фригард и Роберт никогда не занимались сексом. Та к что их отношения на ваши не слишком похожи, если не ошибаюсь.
– Не ошибаетесь. Мы с Робертом занимались сексом каждый четверг, три часа подряд. Впрочем, меня не удивляет, что Фригард не хотела секса. Слишком мало времени прошло…
– Она-то хотела. А Роберт настаивал, что надо подождать. Дескать, она наверняка еще не готова. Сандра рассказала ему об изнасиловании.
К глазам подступают слезы.
– В этом он весь. Роберт такой чуткий…
– А Сандра Фригард злилась. Вместо того чтобы обращаться с ней как с любой другой женщиной, он твердил ей, что не стоит торопиться и хвататься за все сразу. Он отговаривал ее от организации группы поддержки жертвам насилия и вообще от всего того, к чему она рвалась, чтобы забыть об изнасиловании. Роберт утверждал, что она не готова и не сумеет справиться, если возьмет на себя слишком много.
