твоя жена. У меня с ней куда больше общего, чем у тебя, верно, Роберт?
– Наоми… Что вы здесь делаете? – Глаза у Чарли опухшие и полны слез, нос красный.
– Я хотела встретиться с вами. Увидела, как вы уезжаете из участка, и поехала следом. – Ее несчастный вид я будто не замечаю и, по-моему, поступаю правильно.
– Я не на работе, – говорит она.
– Вижу.
– Нет. В смысле… Я сейчас не работаю. Так что придется подождать. – Она пытается закрыть дверь, но я выставляю руку.
– Нельзя ждать. Это важно.
– Тогда найдите констебля Уотерхауса и обратитесь к нему. – Она наваливается всем телом на дверь. Я делаю шаг вперед и оказываюсь в прихожей. – Бешеная! Убирайтесь из моего дома!
– Мне необходимо вам кое-что сказать. Я знаю, что увидела в окно гостиной Роберта и почему у меня был приступ паники.
– Скажите Саймону Уотерхаусу.
– Еще я знаю, почему Джульетта так себя ведет, почему ничего вам не говорит, почему ей все равно, обвинят ее в попытке убийства Роберта или нет.
– Наоми… – Сержант Зэйлер отступает от двери. – Когда я вернусь на работу… пока не знаю, когда это произойдет… то отдам дело Роберта Хейворта. Извините и не принимайте на свой счет, но я не могу больше с вами разговаривать. Не хочу больше ни видеть вас, ни слышать. Теперь вы наконец уйдете?
От ужаса у меня сжимается сердце.
– Что случилось? Роберт?… Он жив?
– Он в том же состоянии. Прошу вас, уходите. Саймон Уотерхаус вас…
– Саймон Уотерхаус смотрит на меня как на марсианку! Прогоните меня сейчас – ни слова не скажу ни ему, ни кому другому. И никто не узнает правду.
Зэйлер выталкивает меня на двор и уже готова захлопнуть дверь у меня перед носом.
– Джульетта не имеет отношения к изнасилованиям! – кричу я. – Если это и бизнес, то она ни при чем!
Зэйлер смотрит на меня. Ждет.
– В том театре было окно! – Я задыхаюсь, глотаю слова. – Я его видела, когда лежала привязанная к кровати. И видела, что было снаружи. Окно находилось совсем близко от меня. Мне сегодня приснился кошмар, и я вспомнила,
– Что вы увидели за окном? – спрашивает сержант Зэйлер.
Я чуть не взвыла от облегчения.
– Небольшой домик. Вроде бунгало. – Я делаю паузу, чтобы наполнить легкие.
– В стране тысячи бунгало. Театр может быть где угодно.
– Нет. Этот домик особенный. Но не в этом дело, – тороплюсь я договорить, пока Зэйлер не передумала. – Я еще раз видела это бунгало. В смысле – уже после той ночи, когда на меня напали. Я увидела его через окно гостиной Роберта. В шкафчике со стеклянными дверцами, среди других глиняных домиков Джульетты. Тот же самый. В окне театра я видела именно его. Он сложен из кирпичей, похожих на камни, если вы понимаете… Кирпичи такого же цвета, как природный камень, и не гладкие. Выглядят шероховатыми на ощупь. Трудно объяснить. Деревянные части выкрашены в темно-синий цвет. Голубая входная дверь с арочным верхним краем…
– … и три окошка над дверью, тоже с арочным верхом?
Я киваю. Не спрашиваю, откуда она знает, – все равно не ответит.
Чарли Зэйлер сдергивает куртку с крючка в прихожей и вынимает из кармана ключи.
– Поехали, – говорит она.
Какое-то время мы едем в молчании. Никто не задает вопросов, никто не отвечает. Слишком много надо сказать, с чего начнем? Добрались до Хай-стрит, свернули налево и мимо бара «Старая часовня» выехали на Чепел-лейн.
Я не хочу тут быть. Тебя здесь нет.
– Свозите меня еще раз к Роберту в больницу, – прошу я.
– Забудьте, – говорит сержант Зэйлер.
– У вас неприятности из-за того, что вы меня к нему провели? Вы поэтому расстроены? Проблемы на работе?
Она смеется. Дом номер три по Чепел-лейн по-прежнему повернут спиной к улице. У меня возникла странная мысль: будто минуту-другую назад твой дом, открытый и гостеприимный, смотрел на мир и отвернулся, только увидев меня.
Сержант Зэйлер паркуется скверно, колесо «ауди» втыкается в бордюр.
– Придется вам показать мне этот глиняный домик, – говорит она. – Мы должны знать, действительно он там или вы фантазируете. Уверены, что паника не повторится?
– Да. Я боялась осознать,
– Что ж, тогда пойдем.
Мы огибаем твой дом. С понедельника ничего не изменилось – все тот же запущенный сад и тот же впечатляющий вид. Как часто ты стоял здесь на жухлой траве, среди обломков своей семейной жизни, и мечтал сбежать туда, в этот прекрасный пейзаж, такой близкий и такой недоступный?
Я направляюсь к окну. Сержант Зэйлер останавливается рядом, и я показываю ей шкафчик у стены. Домик с голубой дверью с полукруглым верхом стоит на второй полке снизу.
– Тот, который рядом со свечой. – Я смотрю на него, потрясенная не меньше, чем если бы его там не оказалось. Должно быть, внезапное осознание, что ты добился чего-то важного, легко спутать с удивлением.
Кивнув, Чарли Зэйлер прислоняется к стене, вынимает из кармана пачку сигарет, закуривает. У нее побелели губы, да и все лицо какое-то серое. Это глиняное бунгало ей о чем-то говорит, но я боюсь спросить.
Я собираюсь повторить просьбу свозить меня к тебе, когда она произносит: «Наоми…» Выражение ее лица сулит мне новое потрясение.
– Я знаю, где находится это… этот дом. Сейчас я собираюсь сесть в машину и отправиться туда. Человек, который вас изнасиловал, будет там, и я добьюсь от него признания, даже если для этого придется клещами выдирать у него ногти один за другим.
Я молчу. Может, она сошла с ума?
– Высажу вас на стоянке такси, – добавляет Зэйлер.
– Но как… Кто?…
Она уже шагает к калитке. И не собирается мне отвечать.
– Подождите! – кричу я, догоняя ее. – Я поеду с вами.
Я стою точно на том месте, где в понедельник стояла Джульетта. А сержант Зэйлер – на моем месте. Спектакль все тот же, действующие лица другие.
– Плохая идея, для нас обеих, – возражает она. – Для вашей безопасности и душевного самочувствия и для моей карьеры.
Если я это сделаю, если поеду туда и увижу этого человека, то что бы потом ни случилось, мне больше не придется считать себя трусихой.
– А мне плевать, – говорю я.
Сержант Зэйлер пожимает плечами:
– Мне тем более.
Глава двадцать третья
– Кто-нибудь видел Чарли?
Гиббс и Селлерс находились совсем рядом, но Саймон от беспокойства крикнул на весь коридор.
– Мы как раз собирались тебя искать. – Селлерс остановился у автомата с напитками рядом со входом в буфет и полез в карман за мелочью.
