— Больше не боюсь, Марк, — выдохнула она. — Я только что поняла, что это… наоборот все упрощает.
Софи повернула голову, и ее мягкие губы коснулись его щеки. Легкий запах духов окутал Марка, и он почувствовал, как она прижалась к нему грудью.
Дальше сопротивляться Марк не мог. Руки Софи обняли его за шею. Он прильнул к ее губам и коснулся ее языка сначала осторожно, потом смелее.
Дрожь предвкушения пробежала по телу Софи, а когда Марк заключил ее лицо в ладони, ей показалось, что она сейчас растает от удовольствия. Его пальцы запутались в ее волосах, он осыпал поцелуями ее щеки, шею, плечи.
— Ты моя радость, — повторял он прерывистым шепотом. — Ты знаешь, что сводишь меня с ума?
— А ты — меня, — прошептала она в ответ, целуя пульсирующую жилку у него на шее.
Софи обвела кончиками пальцев его скулы, а он поймал ее ладонь и начал целовать и покусывать каждый пальчик. Ее пронзило невыразимое удовольствие. Он со стоном снова прильнул к ее рту глубоким, долгим поцелуем, затем просунул руки под футболку. Но когда он легонько стиснул обе груди, она поморщилась, и он мгновенно убрал руки.
— Прости. Я сделал тебе больно?
— Немножко.
— Я не хотел.
Тут Софи снова прижала его ладонь к своей груди.
— Марк, не бойся.
— Я буду очень осторожным, — сказал он и положил ее голову себе на плечо.
— Да, — прошептала она. — Я помню. У тебя чудесные руки. Такие нежные, неторопливые.
— И я помню, как все было в ту ночь, Софи. Каждое прикосновение, каждый поцелуй. Все помню.
— Нам вдвоем хватит места в одном свэге?
Он засмеялся.
— Вполне хватит.
Они лежали в темноте, и лишь звезды были свидетелями их поцелуев и ласк, с помощью которых они надеялись донести друг до друга то, что не осмеливались выразить словами.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Софи проснулась на заре, поскольку ни шторы, ни крыша не заслоняли утреннего света. С ней такое случилось впервые в жизни.
Она лежала головой на крепкой как стена груди Марка и, затаив дыхание, смотрела на красноватые лучи солнца, поднимавшиеся над деревьями. Вскоре на облаках появились голубые, красные и золотые полоски. Рассвет был прекрасен, намного прекраснее, чем заход солнца. Казалось, что над тихим, туманным бушем навис кремовый полог. Звезды, так ярко блестевшие ночью, больше не были видны.
Софи закрыла глаза, переполненная воспоминаниями о прошедшей ночи. Ей вдруг пришло в голову: а вдруг та поразительная близость и та нежность, соединившая ее с Марком, исчезнет с появлением солнца? Она запрокинула голову и снизу вверх посмотрела на Марка, на его резко очерченную скулу и небритую щеку. Софи поцеловала его в плечо, чтобы разбудить. Он пошевелился и перевернулся на бок. Открыв глаза, он улыбнулся и поцеловал ее в макушку.
— Как себя чувствуешь?
— Замечательно.
— Не тошнит?
— Нет. — Софи сама этому удивилась. Да она и не вспомнила про утреннюю тошноту. Вот чудеса!
Она пододвинулась к Марку, обняла его за шею и стала игриво покусывать мочку уха.
— Если бы мы были в лагере, что произошло бы сейчас?
Марк засмеялся.
— Мы бы давно поднялись и позавтракали.
— Тогда я рада, что мы не в перегонном лагере.
— И я тоже, — прошептал он и потерся носом о шею Софи.
— Я бы целый день здесь лежала.
— Ты бы не смогла. — Он поцеловал ее в подбородок.
Да она смогла бы провести здесь, в этом свэге, всю оставшуюся жизнь!
— А вот смогла бы, — решительно заявила она.
Марк водил губами по ее губам.
— Солнце тебя прогонит еще до восьми часов утра.
— Про солнце я забыла, — вздохнула Софи.
Пальцы Марка пробежали по ее позвоночнику.
— О солнце в аутбэке никогда нельзя забывать. — Он смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки. — Вот почему у нас здесь есть одно правило. — Он подсунул под нее руки, приподнял и уложил поверх себя. — Правило такое: никогда не терять попусту времени по утрам.
— Звучит заманчиво… — начала было Софи, но губы Марка прервали ее на полуслове.
А она не возражала. Зачем? Это то, чего она хотела.
Солнце стояло уже высоко, когда они подъехали к дому. Марк остановил фургон под манговым деревом и заглушил мотор. Он повернулся к Софи, и она увидела, как радостно светятся его глаза. Сердце у нее подпрыгнуло.
— Почему бы тебе не остаться? — спросил он.
— Остаться?
Это было ее самое заветное желание. Остаться здесь с этим потрясающим, необыкновенным мужчиной. Но она боялась, что не так истолковала его слова.
— Остаться дольше, чем на две недели. — Он улыбнулся, и вокруг глаз у него образовались морщинки. — Мы ведь, кажется, нравимся друг другу?
— Кажется, нравимся.
Он улыбался во весь рот.
— Это значит «да»? Ты остаешься?
У Софи перехватило дыхание.
— На сколько? — спросила она.
— Если ты уладишь дела со своим агентством, то почему бы не родить ребенка здесь?
Теперь сердце Софи взмыло вверх, подобно ракете. Но Марк вдруг посерьезнел.
— Софи, тебе это не подходит?
Она покачала головой.
— Вовсе нет.
— Ты не боишься рожать ребенка здесь?
— Не боюсь. Я говорила с Джилл, она мне рассказала и про врачей, и про больницы. У меня создалось впечатление, что беременным женщинам в аутбэке ничто не грозит.
Марк взял ее за руки.
— Я о тебе позабочусь. Мы сделаем перепланировку и найдем место для детской.
— Марк, ты серьезно мне это предлагаешь?
Он смотрел на их сцепленные руки.
— Нам еще предстоит хорошенько узнать друг друга. Я не прошу тебя остаться со мной навсегда. Если поймешь, что у нас ничего не получается, ты вольна вернуться обратно в Лондон.
Софи с трудом сглотнула. Марк выдвинул разумную идею. Он предлагает ей именно то, на что она надеялась. Позиция Марка безупречна. Но почему тогда она так нервничает? Почему не верит в себя?
