– Доказательства?
– Какие еще доказательства?
– Доказательства этого двойного предательства: предательства Мобре и предательства Мари Дюпарке. Принесите мне их, и я с удовольствием дам делу ход… Увы, друг мой, человека нельзя назвать предателем только за то, что он иностранец, особенно когда его страна не находится с вами в состоянии войны… Но надо иметь терпение. Возможно, скоро у нас будут доказательства. Присутствие в замке Монтань этого шотландского дворянина наводит меня на мысль: этот тип что-то готовит. Что именно? Это нам и нужно будет разузнать. После чего начнем действовать. Он не преминет раскрыть свои карты, сей пронырливый шевалье, помяните мое слово… В эту минуту…
Майор жестом показал, словно открывает ключом замок.
Пленвиль не сводил с него глаз. Он был разочарован встречей. Мерри Рулз, казалось, не только не собирается отделаться от Байярделя, но и совершенно беззащитен перед Мари.
Колонист заметил:
– И вы потерпите, чтобы эта женщина стала губернаторшей?
– А вы знаете, как ей помешать?
Пленвиль широким жестом откинул густую шевелюру назад и холодно молвил:
– Может быть.
– В таком случае, милейший, я вас слушаю, – улыбнулся Мерри Рулз, – и если у вас есть хоть самое пустяковое предложение, выскажите его. Обещаю, оно не останется без внимания.
Колонист напустил на себя важный и немного обиженный вид.
– Вы говорите, – начал он, – что генеральша питает к Байярделю слабость. А тот связан с Лефором, это точно, – иначе не стал бы его так горячо защищать… Лефор – морской пират. Если мы твердо потребуем от Совета, чтобы новый губернатор принял немедленные и решительные меры против флибустьеров и дикарей, мы выразим волю всего населения острова…
– Отлично. Продолжайте.
– Похоже, атаковать, сражаться с флибустьерами не входит в программу госпожи Дюпарке, ведь она, кажется, собирается, напротив, их защищать. Значит, в этом вопросе мы ее переиграем: мы требуем немедленных действий, а она их отвергает… Генеральше останется одно: убраться вон и штопать чулки своим негодным детям!
Мерри Рулз сухо кашлянул, глотнул сюренского вина и холодно промолвил:
– Я с вами не согласен.
– Не согласны? Почему? – удивился Пленвиль.
– Ваше рассуждение ошибочно.
– В чем же моя ошибка, хотел бы я знать, черт побери!
– Вы не учли присутствия Мобре, только и всего.
– К черту Мобре! Его надо посадить под замок, а потом вздернуть; и слушать больше не желаю об этом шотландском негодяе!
Мерри Рулз с сочувствием следил за разгорячившимся собеседником.
– Вы забываете, – проговорил он наконец, – что шевалье Режиналь де Мобре – известный дипломат. Он друг герцога Букингемского, королевы Французской и покойного короля. Еще вероятнее, что его прислал Кромвель. Он виделся со многими знатными особами, а для простого шевалье – это гарантия его высоких умственных способностей… Так как я люблю быть осведомленным обо всем и обо всех, недавно я услышал из уст самого Дювивье, что этот Мобре замешан в попытке женить свергнутого английского короля на племяннице Мазарини… Думаю, вы слышали об этом деле.
– Да, затея с браком провалилась.
– Итак, Мобре – один из умнейших и хитрейших дипломатов. Раз он состоит при Мари, будьте уверены, он даст ей хороший совет. Можете мне поверить: вопрос, на котором вы хотите поймать вдову Дюпарке, шотландцем уже изучен…
– Он же не пойдет войной на флибустьеров?!
– Напротив. Вдова честолюбива. И не только честолюбива, но и должна оберегать наследство своего сына Жака Дюэля д'Энамбюка. Ради этого она пойдет на все. Могу поклясться, что в эту самую минуту Лефоры и Байярдели для нее ничто, какие бы услуги они ей ни оказали в прошлом.
– Если Мобре подаст ей такой совет, стало быть, он сам, по-вашему, заинтересован в уничтожении флибустьеров?
– Вы рассуждаете, как ребенок, – сухо заметил майор. – С сожалением должен вам напомнить, что если англичане и потерпели поражение при Сен-Пьере, то потому, что Лефор на своей «Атланте», вооруженном шестьюдесятью четырьмя пушками, прибыл раньше их… Мобре, если только я не спятил, должен иметь зуб на Лефора. Кроме того, если он работает на Кромвеля, как я предполагаю, он особо заинтересован в полном исчезновении французских флибустьеров…
– Святые небеса! – с сомнением вскричал Пленвиль. – Вы открываете мне глаза!
Рулз пропустил насмешку мимо ушей.
– Когда я говорю «французских флибустьеров», я в первую очередь имею в виду Лефора!
– Разрази меня гром! – выругался Пленвиль. – Если вы и дальше будете говорить загадками, я никогда вас не пойму! Прошу вас, майор, просветите меня!
