Риз пристально вглядывался в ее тонкий профиль. Она могла это сделать, могла сделать все, что угодно, стоило ей только проявить волю, сильно захотеть. В свое время она оказалась сильнее отчаяния, вызванного нищетой и унижениями. По сравнению с тем, с чем ей пришлось справляться в последние три года, судьба, предопределенная ее рождением и долгом, покажется мелочью, и она расцветет в доме этого мужчины, если решит ответить ему согласием.
В нем зрело решение, твердое, как скала, и было оно продиктовано не справедливостью и благонравием, а эгоистичным желанием и глубокой потребностью.
Он надеялся, что поступает правильно, и узы их любви сильнее уз крови и долга. Он коснулся ее щеки и повернул к себе ее лицо. Он молился, чтобы то, что он собирался сделать, не принесло ей несчастья.
Сидя с ним рядом, держа его за руку, Джоан чувствовала себя уверенной в себе и в то же время крайне уязвимой. Она наслаждалась тем чувством защищенности, что давало ей присутствие Риза, но его прикосновение пробудило в ней желания, и на это нельзя было не обращать внимания. Не сегодня, а все это время, проведенное в разлуке, она хотела полностью раствориться в нем, а не просто быть любимой на расстоянии. Неужели он не понимает, для чего она на самом деле вернулась в этот дом?
Джоан продолжала надеяться, что он снова ее поцелует, и спрашивала себя, неужели ей придется просить об этом? Он, конечно же, чувствовал, что напряжение между ними нарастает с каждой минутой. Это ощущение прожигало их стиснутые руки, их близость из спокойной и дружеской превращалась в чувственную и страстную.
Кончики его пальцев коснулись ее щеки. Риз повернул ее лицо и заглянул в глаза. В его пристальном взгляде она увидела не только тепло и любовь, но и еще какой-то холодный металлический блеск.
– Если ты собираешься скоро выходить замуж за этого лорда, тебе не следовало приходить сюда.
– Нет ничего страшного в том, чтобы навестить друга.
– Я никогда не смогу быть просто твоим другом. Ты не Мойра, и я никогда не смогу любить тебя как сестру.
– Я не прошу тебя об этом.
– Хорошо, что не просишь, потому что упоминание об этом мужчине чертовски разозлило меня. Но я думаю, ты знала, что так и будет.
Да, она знала, что он разозлится, и рассчитывала, что ревность заставит его вести себя менее пристойно.
Он поцеловал ее. Не так, как в первый раз. Не приветственно и не сдерживая страсть. Эти недели все ее существо было наполнено воспоминаниями о нем. Она нетерпеливо ждала, когда останется одна, чтобы отдаться во власть фантазий. Упиваться ими. Отдаться призракам его прикосновений, запахов и ласк. Ее любовь стала волшебным миром, в который она убегала каждую ночь, а зачастую и днем. И этот мир был более реальным, чем зал и комнаты, по которым она бродила.
Но это был печальный мир. Мир, полный тоскливого желания и мучительного горя. Живя в окружении призраков любви, но не испытывая ее в реальном мире, она чувствовала, как боль от разлуки становится все мучительнее и острее.
Сейчас она испытывала реальную любовь, прильнув к мужчине из плоти и крови, а не к иллюзорному фантому. Она ощущала страстные поцелуи и настойчивые ласки, с новой силой переживая то, чего не хватало ее воспоминаниям. Чувственность этой близости сокрушила ее. Ее красота, ее реальность лишила Джоан самообладания.
Она спрятала лицо у него на груди, чтобы он не увидел этого, но он все равно знал. Он прижал ее крепче, поцеловал волосы.
– Я делаю тебя несчастной.
Сдерживаемые слезы душили ее. Она могла лишь покачать головой. Неужели он не понимает, что ее переполняет не печаль, а радость? Неужели он не видит?
Он поднял ее лицо и смахнул слезы своими губами.
– Я хочу, чтобы ты была со мной сегодня, в моих объятиях, в моей постели. Я хочу проснуться утром и увидеть тебя, обнаженную, рядом со мной. Ты не сможешь отречься от нашей любви сегодня ночью. Я думаю, что именно ради этого ты и пришла сюда. Или я не прав?
– Ты прав. – Она пришла ради этого, но и ради многого другого. Одна ночь, и еще одна. И еще…
Она потянулась и провела пальцами по его лицу. Джоан уже и забыла, как лишь от одного взгляда может заиграть ее кровь.
Они не спешили: не отпуская друг друга, они наслаждались счастьем, которое, как она считала, ей никогда больше не познать. Страсть может подождать до ночи и пуховой перины, а на этой скамье они связаны иными, более глубокими узами.
– Скоро стемнеет. Нам следует послать кого-нибудь во дворец, известить, что ты останешься здесь. Королева может обеспокоиться твоим отсутствием и прислать сюда стражу в поисках тебя.
– Она никого не пришлет, потому что я ни разу не была во дворце. Она даже не знает, что я покинула дом. Всю неделю я провела в этом доме, дожидаясь тебя.
Он приподнял ее юбку.
– Это платье вполне годится для посещения дворца. Я подумал, что ты приехала в Вестминстер.
– Это все, что у меня есть. Есть, конечно, и другие платья, те, что остались от прошлой жизни, но Марк не позволил мне их носить. Он говорит, что они напоминают ему о тяжелых временах.
– Марк знает, что ты приехала ко мне? Удивительно, как он мог позволить.
– Я не спрашивала его разрешения. Он видел, что я полна решимости, и не пытался меня остановить. Он даже обязал меня попросить лучшего каменщика Англии об одной услуге. Пойдем, я покажу тебе.
Она встала, взяла его за руку и вывела в сгущающиеся сумерки. Она чуть не забыла об этой просьбе.
