ретировался? Чего он испугался? Ведь до этого он был так настойчив! Недоумение сменилось досадой. В душе Моники закралось сомнение в благоприятном исходе всего задуманного ею. Она была готова окликнуть Стива, но он уже исчез в мужской раздевалке. Неужели все кончено? Монику охватила дрожь. Перед ее мысленным взором возник его воображаемый эректированный пенис. Сейчас она могла бы ощутить его внутри себя, а вместо этого осталась одна на тренажере, с разведенными в стороны ногами и взмокшей промежностью. Какая досада!
Не вознамерься Моника соблазнить в этот вечер Стива любой ценой, она, безусловно, не стала бы долго сожалеть об упущенной возможности, а просто махнула бы на свою затею рукой. В жизни любого человека случаются разочарования. Порой нерешительность лишает нас шанса изменить судьбу, но редко кому приходит в голову сильно расстраиваться из-за этого и тратить время на анализ неудачной ситуации. Не получилось сегодня — получится в другой раз, думает обычно каждый из нас и тотчас же забывает о своей неудаче. Однако Моника продолжала лелеять надежду, что еще не все потеряно, и, глядя на свое отражение в зеркале, собиралась с духом, чтобы войти в мужскую раздевалку.
Наконец сосредоточенное выражение на ее лице вызвало у нее улыбку. Вот до чего может довести тридцатилетнюю женщину длительное сексуальное воздержание! А ведь как соблазнительно было бы ворваться в душевую, когда Стив мылся бы по душем, и взглянуть ему в глаза. Любопытно, подумала Моника, успокоился его петушок или нет? А может быть, он лихорадочно терзает его, зажав в кулаке, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться? Или же мастурбирует не торопясь, встав под теплый душ и блаженно закрыв глаза?
Моника посмотрела на дверь мужской раздевалки, гадая, что сейчас за ней происходит. Думает ли Стив о том же, о чем думает она? Сожалеет ли он об упущенной возможности? Надеется ли он, что судьба подарит им другой счастливый шанс? Ругает ли себя за нерешительность и трусость? Раз уж он, как выяснилось, такой робкий, не пора ли ей взять быка за рога? Вряд ли он отвергнет ее настойчивое предложение.
Моника пришла в страшное волнение, предвкушая сладость моральной победы над ним и головокружительное, бурное соитие. Ей никогда еще не доводилось самой добиваться мужчин, и дерзость намеченного добавила ее предчувствиям особую остроту. Оставалось только осуществить свой смелый план. Она встала и подошла к двери мужской раздевалки, чувствуя, как бешено стучит в груди сердце. Ее состояние в этот момент было сродни ощущениям прыгуна с шестом, готовящегося взять рекордную высоту. Моника знала, что для успеха нужно отвергнуть мысль о возможной неудаче и сосредоточиться на прыжке. Любое сомнение равнозначно поражению.
Сделав глубокий вдох, она приблизилась к двери и, толкнув ее, решительно вошла в наполненное паром помещение. Стив стоял, повернувшись к ней спиной, абсолютно голый, если не считать того, что его чресла были обернуты полотенцем. Она шумно выдохнула — он обернулся и остолбенел, в глазах его промелькнул испуг, рот исказился в жалкой улыбке. Он сжал в руке флакон с шампунем, словно бы собираясь швырнуть им в непрошеную гостью, и Моника вдруг почувствовала желание убежать.
— Привет! — непринужденно произнес он, словно бы они случайно столкнулись в коридоре.
Моника усмехнулась и сказала тоже абсолютно спокойно:
— Привет! Не ожидал увидеть меня так скоро?
Интуиция подсказывала ей, что этот безумный шаг будет вскоре сторицею вознагражден. Кровь зашумела у нее в ушах, вскипев от притока адреналина. Нет, он ее не прогонит! В его изумленных глазах уже читался восторг, и этим следовало немедленно воспользоваться. Моника почувствовала спортивный азарт.
Его широкая мускулистая грудь была покрыта курчавыми светлыми волосами, рельефные мышцы плеч и рук играли, стройные ноги словно вросли в пол. Но затравленное выражение глаз абсолютно не гармонировало со всем обликом этого прекрасно сложенного мужчины. Моника поняла, что он ждет от нее следующего шага.
Она приблизилась к нему и, забрав у него шампунь, бросила флакон на кучу одежды на скамье. Потом она обняла его рукой за могучие плечи и страстно поцеловала в губы. Они стали мягче и податливее, и Моника просунула ему в рот язык. Стив обмяк и обнял ее за талию. Она снова поцеловала его, с еще большей страстностью, и почувствовала, как его мужское естество окрепло и уперлось ей в живот. Она погладила его по гладкой спине и, просунув руку под полотенце, развязала узел. Полотенце упало к его ногам.
Издав тихий гортанный стон, Стив сильнее прижался к ней своим солидным причиндалом. Все его мускулистое тело напряглось, ягодицы сжались, и он впился пальцами в зад Моники, шумно дыша открытым ртом. Его пест, упершийся в ее лобок, готов был проникнуть в ее плоть. Монике показалось, что пар в душевой сгустился. Остро запахло мылом и потом.
Они долго целовались, сжимая друг друга в объятиях и соприкасаясь языками. Однако Стив даже не пытался ее раздеть, очевидно, смирившись со своей пассивной ролью. Она отстранилась и спокойно разделась. Он смотрел на нее словно в гипнотическом сне, и его эректированный пенис чуть заметно подрагивал при этом.
Теплый воздух душевой ласкал ее обнаженную кожу, словно шелковая ткань, усиливая ее возбуждение. Она утратила самоконтроль и стала поглаживать себя ладонью по животу и промежности. У Стива глаза полезли на лоб от изумления, его член стал багроветь и набухать, на лбу высыпали бисеринки испарины. Заметив, что ему нравится наблюдать за ее действиями, Моника сжала руками груди и начала сдавливать пальцами соски. Они моментально встали торчком и отвердели. В глазах Стива запрыгали огоньки, его дыхание участилось. Моника начала мастурбировать, и на скулах Стива заходили желваки.
Почувствовав, что из лона уже струятся соки, Моника судорожно вздохнула и, просунув два пальца во влагалище, стиснула бедра. Ей не хотелось торопиться, она не испытывала никакой нервозности. С каждой секундой ее уверенность в себе нарастала, ей доставляло особое удовольствие следить за выражением лица Стива. Он впал в транс, его орудие дрожало от перенапряжения, однако он даже не пытался сдвинуться с места.
Она окинула восхищенным взглядом его атлетическую фигуру, застывшую в тревожном ожидании, и удовлетворенно улыбнулась: несомненно, Стив хотел овладеть ею. Такого вожделения она еще не видела ни в чьих глазах. Он заслуживал вознаграждения.
Моника подошла к нему и, встав на колени, взяла в рот пенис, сжав его ствол в ладони. Ее язык стал изучать гладкую головку. Кровь быстрее побежала по венам, опутывающим этот восхитительный любовный инструмент, и вскоре он заполнил собой всю ее ротовую полость до самой гортани. В ноздри Моники ударил специфический мужской запах.
Шумно втягивая ртом и носом теплый и влажный воздух, Стив застонал и сжал руками ее голову. Она почувствовала солоноватый привкус капельки, выделившейся из отверстия на конце головки, сжала одной рукой его ягодицу и начала ритмично кивать. Миг семяизвержения стремительно приближался, пенис дрожал у нее во рту, и тогда она сжала в кулаке мошонку. Горячая густая сперма излилась ей в рот — и дрожь пробежала по ее телу. Стив сладострастно захрипел.
Не выпуская члена из пальцев, Моника встала и поцеловала Стива в губы. Он открыл глаза, подернутые мечтательной дымкой, и блаженно улыбнулся. Моника припала щекой к его вздымающейся груди и услышала стук его сердца.
— Это было прекрасно, — прошептал он. — Ты прелесть.
Она закрыла глаза, испытывая истинное блаженство. Все то, о чем она так много думала в последнее время, произошло на удивление легко и быстро, к их общему удовольствию. Отныне Моника была готова на любой подвиг, все ее страхи испарились в душевых этого тренажерного зала. Значит, недаром она купила себе абонемент и спортивные принадлежности. Посещение этого учреждения благотворно сказывалось как на ее теле, так и на нервной системе.
— Это еще не все, Стив, — сказала она, сжав ладонями его лицо и глядя ему в глаза.
Стив улыбнулся, и она прижалась к нему всем телом, норовя проткнуть его насквозь сосками грудей и слиться с ним в одно целое. Он был послушен ее воле и готов исполнить все ее желания: это читалось в его восхищенном и преданном взгляде. Она жарко поцеловала его в губы, упиваясь своей властью над этим мужчиной с мощной фигурой и детским выражением лица. Очевидно, ему нравилась роль послушного раба.
