продавать ему драгоценные камни по более низкой цене, никакого несчастья не произошло бы.
— Он очень плохой человек, — сказал Солдат. — Если бы у него не было жены и я бы его не оскорбил, я бы вызвал его на поединок. — Он вздохнул. — Впрочем, я гостил в его доме, а законы вежливости не позволяют гостям вызывать на поединок своих хозяев.
— Цезарь же травил тебя словно дикого зверя!
— Верно, но до этого он накормил меня, когда я был голоден, и к тому же предоставил кров. Таких людей, как Цезарь, рано или поздно ждет плохой конец. Если не я, то все равно когда-нибудь сюда приедет тот, кто сочтет за благо отрубить ему голову. Ладно. Поможете мне вызволить Спэгга?
— Ты имеешь в виду того человека, которого Цезарь сегодня утром прибил к железной виселице и вывесил в воротах своего дома?
Солдат вскрикнул.
— Он убил Спэгга!
— Нет, но твоего слугу ждет медленная, мучительная смерть.
— В таком случае я должен его спасти!
— Руки и ноги бедняги проткнуты стальными гвоздями, — сказал Кснопль, — и он крест-накрест распят на железной виселице. Цезарь посыпал его кормом для птиц, и теперь скворцы цепляются острыми когтями за его подбородок и выклевывают зерна у него изо рта. Наверняка это западня. Цезарь хочет, чтобы ты попытался освободить своего слугу, и устроил ловушку с приманкой в виде человека.
— Бедный Спэгг! — с горечью произнес Солдат. — Торговец руками не представлял себе, что ждет его в этом путешествии.
— Торговец руками? — переспросил Кснопль.
— У Спэгга есть место на рынке, — объяснил Солдат. — В лучшие времена он торговал руками повешенных, делая из них амулеты.
— Жуткое и страшное занятие.
— Но и весьма прибыльное, сказал бы тебе Спэгг.
Солдат знал, что должен спасти Спэгга. Он вздохнул, чувствуя щемящую боль в душе. Не впервые его мучил вопрос, кто он такой и что делает в чужом мире. Даже сейчас, когда Солдат глядел на свод пещеры, ему казалось, что корни образуют буквы, которыми начертано его имя, только неразборчиво. То же самое происходило с заснеженными ветвями деревьев, когда он оказывался в лесу. Сплетение веток образовывало надпись, рассыпавшуюся от порыва ветра, налетавшего на деревья, каждый раз, как только Солдат присматривался пристальнее и уже начинал что-то различать.
— Волкам известно, кто я такой, — простонал он. — А я сам ничего о себе не знаю.
— В чем дело? — спросил седобородый Кснопль. — Что ты сказал?
Солдат снова вздохнул.
— Так, ничего.
— Ты хочешь что-то узнать, так?
— Да, но ответ, похоже, не известен никому.
— Возможно, ты просто не задавал нужных вопросов, — сказал Кснопль. — Спрашивай меня. Я обладаю даром ясновидения. Быть может, у меня в голове возникнут какие-то образы. Что ты хочешь узнать, друг?
— Кем я был и с какой целью попал в этот мир.
— Никто не сможет сказать тебе, кто ты такой. Ответ на этот вопрос известен тебе одному. Но вот насчет того, зачем ты здесь… Можно выяснить, если присмотреться достаточно хорошо.
Встрепенувшись, Солдат вгляделся в изборожденное морщинами лицо старого карлика, напоминающего корень дерева.
— Ты думаешь?
Кснопль кивнул.
— Я пришел к выводу, что люди отправляются в незнакомые края по двум основным причинам: чтобы найти кого-то и чтобы затеряться самим.
— Не сомневаюсь, что я не собираюсь затеряться. Но в таком случае, кого же я хочу найти? — воскликнул Солдат.
— Того, кого любишь, или того, кого ненавидишь?
— Откуда мне знать?
Закрыв глаза, Кснопль помолчал, затем заговорил:
— Я вижу женщину, не из нашего мира. Это невеста, она в белоснежном платье, запятнанном алой кровью. Еще я вижу мужчину, также не из нашего мира, с мечом в руке. Сталь обагрена кровью невинной девы. Вот все, что я вижу.
Кснопль открыл глаза.
— Ну как, помогло?
— Что означают твои слова? — в отчаянии воскликнул Солдат.
— Я бы сказал, что ты ищешь или свою пропавшую невесту, или ее убийцу.
Солдату показалось, что на грудь положили тяжелый камень.
— В таком случае я ищу убийцу, ибо если девушка была убита…
— Я не сказал, что она была мертва — лишь то, что ее подвенечное платье было испачкано кровью. Возможно, это была не ее кровь? А может, девушка получила не смертельную рану и успела бежать в наш мир, прежде чем был нанесен заключительный удар? Не надо строить догадок. С другой стороны, не исключено, что убийца бежал от твоего гнева, покинув ваш мир и перебравшись в этот. Ты последовал за ним. Во время перехода вы оба потеряли память. Теперь вы не знаете, кто вы, почему вы здесь, кого вам нужно бояться.
— Да-да, я чувствую, что ты прав, — простонал Солдат, постигая смысл сказанного. — Это объясняет ту ненависть, злобу, что кипит в глубине моей души. Я здесь для того, чтобы настичь убийцу, не имеющего понятия, кто он такой и почему попал сюда.
— А может, ты ищешь перепуганную невесту?
— Нет. Нет, как я мог полюбить принцессу Лайану, если я уже люблю?
Кснопль недоуменно покачал головой.
— Несчастный глупец! Разве нельзя одновременно любить двух женщин?
— Только не я! — воскликнул Солдат, вспоминая Лайану. — Я не способен на подобное бесчестье.
Старый карлик поджал губы.
— Тебе лучше знать.
— Почему никто не говорил мне то, о чем сейчас сказал ты?
— Как я уже предположил, наверное, ты просто не обращался к тем, к кому нужно.
Солдат кивнул, признавая справедливость его слов. Задумавшись, он пришел к выводу, что в этом незнакомом мире он для того, чтобы отомстить убийце девушки в белом. Быть может, она, эта девушка в окровавленном платье, не была его невестой? Быть может, она его сестра или невеста лучшего друга? Впрочем, последнее маловероятно, учитывая, что ненависть переполняет его сердце. Да, он ищет убийцу. Этот человек находится здесь, в этом мире, и не догадывается, что на его руках кровь невинной девушки, возлюбленной Солдата. Не догадывается, что по его следу идет мститель.
И вдруг Солдат ощутил, как кровь отхлынула от лица; он осознал, что существует третья возможность. Вспомнив о том, что под внешним спокойствием у него в душе бурлит еще одно чувство.
Вина.
Страшная вина.
— В чем дело? — встревожился Кснопль, увидев внезапно произошедшую с ним перемену. — Не бойся, поведай мне.
— Меня только что осенила одна ужасная догадка. Ты об этом не упоминал. Возможно, я охочусь за убийцей…
— Да, — поддержал его карлик. — Продолжай.
— С другой стороны, — дрогнувшим голосом произнес Солдат, — возможно, именно я и являюсь убийцей.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
