– Черт бы вас побрал, сэр! – взорвался шериф. – Сейчас не время точить лясы. Сейчас же встаньте!
Огромный, зловещий, он подался вперед, излучая неприкрытую агрессивность. Его лицо побагровело, руки сжались в кулаки.
– Ну хорошо, ребята, – сказал мистер Эд.
Он встал.
Раскрыл полы пиджака.
Помощники шерифа увидели два револьвера в кобурах на поясе.
Последовала напряженная пауза.
– Сэр, вы достанете свои револьверы и протянете их нам рукоятками вперед, иначе, клянусь Господом, мы пристрелим вас, как бешеное животное.
– Знаете, а я думаю, что это вам придется положить свое оружие.
– Кто вы такой?
– Это не имеет никакого значения. И вам это незачем знать. С вас будет достаточно и того, что я скажу: пришла ночь расплаты.
– Шериф, этот старик просто спятил. Он сам не знает, что несет.
– Заткнись, Опи. Судя по тому, как лежат в кобурах его револьверы, это старый стрелок.
– А дальше, ребята, – сказал Эд, – может произойти одно из двух. Я хочу, чтобы вы протянули свое оружие рукоятками вперед и положили его на стол. Затем вы разденетесь догола – не до исподнего белья, а снимете с себя все и останетесь в чем мать родила. После чего выйдете на улицу и ляжете на землю, и, пока колонию будут сжигать дотла и затапливать водой, а негров, над которыми вы столько измывались, отпускать на свободу, я решу, что с вами делать дальше.
– Этому никогда не бывать, старик.
– В таком случае, ребята, случится то, к чему мы, похоже, шли с самого начала. Болтовня закончена. Говорить больше нечего. Вы выхватите оружие и умрете, как подобает настоящим мужчинам, или же я просто перестреляю вас, как паршивых собак, и пойду дальше.
– Ты слишком много о себе мнишь, старик.
Но Эд уже сказал все, что хотел.
Опи выхватил револьвер первым, и всего на какую-то десятую долю секунды от него отстал шериф.
Но это не имело значения.
Скорость определяется гладкостью движений. Движения Эда были отточены до предела. Он выхватил револьверы настолько стремительно, что они просто оказались у него в руках, словно подчиняясь усилию воли. Действие это было не физическим, а метафизическим. Большие руки Эда взлетели, мышцы молниеносно напряглись. Подобное проворство не вписывалось ни в какие человеческие стандарты.
Эд выстрелил пять раз быстрее чем за две пятых секунды; звуки выстрелов слились в один громкий раскат. С древних балок перекрытий под потолком слетела пыль, на полках зазвенели стаканы. До мирового рекорда скорости стрельбы, который когда-то установил сам Эд, ему сейчас было далеко, и все же этого оказалось достаточно.
Троих помощников шерифа он уложил наповал: первым Опи (в левый желудочек сердца), затем Дариуса (в горло), потом парня по имени Фестус (в солнечное сплетение). Все они свалились подобно кеглям, сбитым метко пущенным шаром, и с грохотом рухнули на пол. Массивные тела, подчиняясь силе земного притяжения, подняли облака пыли. Помощники шерифа умерли мгновенно; кровь, покидая внутренние органы, горячими гейзерами хлынула из ран, гонимая артериальным давлением. Москит еще мгновение постоял на ногах, но затем и он тоже повалился на пол.
Шерифу досталась последняя пуля, потому что он был самым медлительным. Он сел, зажимая руками живот.
– Сэр, вы же меня убили, черт бы вас побрал...
– Совершенно верно, сэр, я наказал вас за все то зло, которое вы совершили.
В это мгновение приглушенный шум сзади известил о появлении еще одного стрелка, зашедшего к Эду со спины. Это помощник шерифа Рэй занял позицию, готовясь выстрелить. Но Эд уже давно услышал, как парень громыхал за дверью черного входа, словно бык. Поэтому он просто повернул револьвер назад, просовывая его под рукой, и с цирковой ловкостью выстрелил на шум, мгновенно произведя в голове сложные вычисления, за которыми стояли несколько миллионов выпущенных пуль. Рэй налетел всей своей тушей на стойку, увлекая с полок стаканы, которые обдали его дождем стеклянных осколков, и рухнул в угол, быстро завершая эту драму. Эд даже не оглянулся.
– Кто вы такой? – задыхаясь, выдавил шериф.
– Мы пришли с реки.
Смерть шерифа оказалась лишенной кинематографического драматизма. Он просто поник, уставившись невидящим взглядом остекленевших глаз в вечную пустоту. Шериф Леон не издал ни крика, ни стона; он лишь перестал дышать – и все.
Мистер Эд обернулся. Двое перепуганных стариков-негров жались друг к другу за стойкой.
– Все в порядке, ребята, – объявил Эд. – Вам больше никто не сделает больно.
– Мы никогда не видели такой стрельбы.
– Сегодня ночью будет много замечательной стрельбы. А теперь я посижу на крыльце и полюбуюсь фейерверком. Подозреваю, вам пора отправляться будить остальных. Сегодня ночью в Фивы придут
