— Украли другие. А я украл у них.
— Ты их убил? — потребовал ответа Солдат.
— В некотором смысле.
— Тренировался на них в метании ножей?
— Можно сказать и так. Их было двое. Головорезы, мошенники, может, еще и убийцы в довершение всего прочего. Без них мир будет спать гораздо спокойнее… как и без деспотов вроде Гумбольда.
Солдат покачал головой, поражаясь наглости торгаша.
— Если тебя когда-нибудь поймают офирийцы, ко мне за помощью не обращайся.
— Я и не собирался, — ответил Спэгг, водружая мешок на плечи. — Теперь я богат. Ладно, пора мне, увидимся как-нибудь. Хотя не слишком-то и жажду.
Он ушел. Голгат остался. Он пришел, чтобы убедить Солдата не предпринимать против столицы никаких действий и уж тем более не пытаться ее штурмовать.
— Гумбольд не стоит того. Сами от него как-нибудь избавимся.
На рассвете следующего дня получили ответ Каффа.
По заведенному обычаю ворота города отворялись на рассвете. Сегодня они остались запертыми. Вскоре после восхода солнца через зубчатые стены перекинули сообщение. Только это был не пергамент и не грифельная доска. Ответ был завернут в грязные окровавленные лохмотья. Сверток упал на землю и отскочил от нее, как набитый песком мяч. Когда тряпку развернули, обнаружили в ней отрубленную голову.
На карфаганцев взирали мертвые глаза королевы Ванды.
