объятиях. Джонатан снова ее поцеловал, хотя прекрасно понимал, что именно сегодня - во всяком случае, сейчас, в эти мгновения - должен был от этого удержаться.
На сей раз поцелуй их был долгим и страстным. И настолько сладостным, что Джонатан совершенно утратил здравомыслие и еще крепче прижал к себе девушку. Но в конце концов он все же взял себя в руки и удержался от следующего поцелуя.
Когда же он попытался отстраниться, Селия вдруг обвила руками его шею и, задыхаясь, прошептала:
- Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Вы считаете, что можете оскорбить меня своими действиями еще больше, чем Дарджент словами. Но поверьте, это совсем не так. Потому что вы - не Дарджент.
Джонатан в смущении откашлялся.
- Да, вы правы. Я действительно совсем другой. Именно поэтому я и понимаю, что желание - оно и есть желание. И не важно, кто его испытывает. Так что в этом смысле между мной и Дарджентом нет особой разницы.
Селия весело рассмеялась.
- Уверяю вас, вы ошибаетесь. Для меня между вами - огромная разница, - заявила она, глядя прямо ему в глаза. - Потому что этот человек… Он заставил меня почувствовать себя идиоткой. И он меня оскорбил. А вы… С вами все по-другому. С вами я чувствую себя такой, какая я есть.
Селия легонько провела кончиком пальца по его губам. Затем по подбородку к уху. Этому девушку научила мать, и сейчас она воспользовалась полученным «образованием». Ей было очень хорошо в объятиях Джонатана. Она чувствовала его тепло, его нежность… и чувствовала себя женщиной. Чуть приоткрыв губы, она потянулась к нему в ожидании очередного поцелуя, и Джонатан, хотя и понимал, что должен сдержаться, не сумел этого сделать - его вновь охватила лихорадка страсти, и он, крепко прижимая к себе девушку, впился в ее губы поцелуем.
И теперь время словно перестало существовать для них. Поцелуй следовал за поцелуем, и ладони Джонатана скользили по талии и бедрам Селии. Когда же он принялся ласкать ее груди, она тихонько застонала, и в этом стоне отчетливо прозвучало желание - в том не было ни малейших сомнений.
В очередной раз застонав, Селия прошептала:
- Ах, если бы Энтони заставил меня чувствовать то же, что я чувствую сейчас, я бы, возможно, могла солгать самой себе, то есть не стала бы принимать в расчет смысл его предложения.
Эти слова девушки вернули Джонатана к действительности. Немного отстранившись, он спросил:
- А если бы не было лжи, лишь только то, что вы чувствуете? Что произошло бы в этом случае?
Селия со вздохом пробормотала:
- Увы, люди в таких случаях часто себя обманывают. Придумывают для себя разные истории. Например, историю о страстной любви. Или по крайней мере сказку о роскошной жизни.
- Такое бывает не всегда, но иногда действительно именно так. А что вы придумали бы сейчас, Селия?
Она промолчала и попыталась поцеловать его, но он, покачав головой, сказал:
- Простите меня, Селия, но я не могу воспользоваться вашим состоянием. - Отступив на несколько шагов, Джонатан добавил: - Но если в один прекрасный день вы решите, что добродетель стала для вас слишком обременительной, то мне хотелось бы первым узнать об этом. - Он направился к выходу и уже у порога, оглянувшись, сказал: - А если тот негодяй вернется или каким-то образом оскорбит вас, - пожалуйста, скажите мне об этом.
Глава 10
Селия окинула взглядом комнату, где размещались растения. На полках еще оставалось немного цветов, но это было не так уж страшно - почти все удалось продать, и скоро должна была прибыть новая партия.
Последние три дня Селия была занята с утра до вечера, но вот теперь вдруг обнаружила, что заняться, в сущности, нечем. Невольно улыбнувшись, она отправилась в библиотеку, чтобы написать Дафне о том, как прошла первая распродажа растений. И еще следовало сообщить подруге о том, что мистер Драммонд, которого она выбрала себе в помощники, оказался очень достойным и надежным человеком. Так что с ним вполне можно было сотрудничать и в дальнейшем.
А Джонатан сегодня рано утром куда-то уехал, и Селия была даже рада этому - сегодня ей не придется искать способы избегать его.
Возможно, она напишет письмо и ему тоже. Например, такое:
«Уважаемый мистер Олбрайтон!
Благодарю вас за вашу помощь, которую вы оказали мне на днях. Уверена, вы понимаете, что я была сама не своя после визита мистера Дарджента. Я знаю, что светский человек, такой как вы, никогда не придаст большого значения нескольким поцелуям. И все же должна заметить следующее: то, что между нами произошло, создает в моем доме слишком уж сложную ситуацию. Полагаю, что вы больше не можете чувствовать себя здесь комфортно. Возможно, вы придете к заключению, что вам лучше поискать себе другое жилье. Я даже предприняла кое-какие шаги, чтобы помочь вам в этом. Пожалуйста, обратите внимание на объявления в газете, которую я прилагаю к этому моему письму. В этих объявлениях говорится об «апартаментах для джентльменов», и я обвела их кружками».
Селия почувствовала некоторое удовлетворение, сочиняя это письмо - пусть даже она никогда не напишет его на самом деле. Ей понравилось, что «письмо» получилось предельно сдержанное, и в то же время она в нем ничем не обидела мистера Олбрайтона. Но главное - она не выдала своих подлинных чувств, так ей по крайней мере казалось.
Но какое же унижение она испытывала после визита Энтони… Унижение оттого, что мистер Олбрайтон все видел и слышал. А потом она проявила слабость в объятиях Олбрайтона, - и это тоже было унизительно. Теперь ей никогда не избавиться от воспоминаний об этом.
Впрочем, нет, дело вовсе не в слабости. Просто в объятиях Джонатана она пыталась успокоиться, пыталась хоть ненадолго забыть о визите Энтони и его унизительном предложении.
Но понял ли это Джонатан? Хорошо, если понял. А если не понял, то что же он о ней подумал? И вообще, что можно подумать о женщине, позволяющей мужчине такие вольности? Он, между прочим, выразил свое возмущение, когда говорил о поведении Энтони, а сам… Да-да, он, кажется, сказал, что все мужчины одинаковы, когда речь идет о желании.
Что ж, мужчины - возможно. Но как быть с женщинами?…
Ах, ей вообще не следует об этом думать. Да и какой в этом смысл? Какой смысл думать о Джонатане Олбрайтоне? Ведь все равно такие, как он, не для нее. Она, Селия, совершенно не подходит такому мужчине. И никогда не подойдет, какую бы жизнь для себя ни выбрала. Но если так, то стоит ли ей чего-то стыдиться и избегать мистера Олбрайтона?
Решительно поднявшись из-за стола, Селия зашла в соседнюю комнату, сняла с вешалки мантилью и, надев ее, направилась к двери.
Теперь, когда она все устроила с растениями и когда жизнь ее более или менее наладилась, она больше не будет прятаться от людей. И от Джонатана тоже не станет прятаться, - что бы он о ней ни думал.
Селия решила воспользоваться тем, что небо за окном прояснилось, и немного прогуляться в Гайд- парке. А если кто-то узнает ее и шепотом сообщит знакомым, что она дочь «той самой» Алессандры Нортроп, то ей на это наплевать, она пройдет мимо с высоко поднятой головой.
Гуляющих в парке было довольно много - людям хотелось насладиться погожим солнечным днем. Недалеко от ворот Селия увидела столб, где можно было привязать лошадь. Она уже собиралась выбраться из своего кабриолета, но тут вдруг послышался мужской голос:
- Позвольте вам помочь. - И тотчас же руки в перчатках потянулись к поводьям ее лошади.
Какой- то незнакомый джентльмен привязал поводья к столбу, затем помог Селии выбраться из кабриолета. Разумеется, он проявлял любезность, помогая даме, приехавшей в парк без сопровождающих,
