пальцы коснулись лона. Селия громко вскрикнула, и крик ее тотчас перешел в протяжный стон - ей казалось, что она больше не выдержит этой сладостной пытки, не выдержит столь ошеломляющего, столь острого наслаждения. Вновь осознав, что хочет большего, что хочет слиться с этим мужчиной, она мысленно прокричала: «Джонатан, быстрее!…» И тут же, тихонько всхлипнув, с мольбой в голосе пробормотала:
- Джонатан, пожалуйста, пожалуйста…
Через несколько секунд она почувствовала, как он опрокинул ее на матрас, а затем, чуть пошире раздвинув ее ноги, начал на нее опускаться. «Ох, как же медленно! - думала Селия. - Почему же так медленно?!» Медлительность Джонатана казалась ей настоящей пыткой, хотя она и понимала, что сейчас он медлил ради нее. И тут она почувствовала, как он осторожно входит в нее, а затем ощутила резкую боль, но боль эта казалась почти облегчением. «Наконец-то! - промелькнуло у Селии, и она, впившись ногтями в плечи Джонатана, попыталась прижаться к нему покрепче. А он вдруг замер, и Селия тотчас поняла: Джонатан ждал, когда она к нему привыкнет. Но было ясно, что он по-прежнему страстно желал ее и усилием воли сдерживал себя, опять же - только ради нее.
Наконец он начал медленно двигаться, и Селия, шевельнув бедрами, попыталась уловить ритм его движений. Ей почти сразу же это удалось, и Джонатан, поцеловав ее, стал двигаться все быстрее и быстрее. Раз за разом устремляясь ему навстречу, Селия наслаждалась совершенно новыми для нее ощущениями, но в какой-то момент она снова вспомнила о матери - она все-таки подумала о том, что Алессандра Нортроп никогда не одобрила бы того, что ее дочь уступила именно этому мужчине.
«Выходит, она была девственницей», - подумал Джонатан, приподнимаясь. Он пытался убедить себя в том, что весьма удивлен этим обстоятельством, хотя прекрасно знал, что обманывает себя. Он и прежде был почти уверен, что Селия сохранила девственность, - пусть даже она и являлась дочерью знаменитой куртизанки. Да, у него были веские основания так считать, однако это не остановило его.
Что ж, теперь он скорее всего должен был испытывать чувство вины, не так ли? Да, он наверняка бы чувствовал себя виноватым, если бы считал себя джентльменом. Нет-нет, разумеется, он джентльмен - как же иначе? Беда лишь в том, что далеко не все джентльмены остаются таковыми в минуты страсти. И вообще, лучше уж он, чем мерзавец Дарджент. Мерзавец и болван к тому же.
Успокоившись на этой мысли, Джонатан уселся на краю кровати и взглянул на Селию, лежавшую с ним рядом. Она внимательно смотрела на него сияющими глазами, смотрела с восторгом и нежностью. «Но через какое-то время она, возможно, решит, что это было ошибкой», - подумал Джонатан, поднимаясь на ноги. Подбросив поленьев в камин, он вернулся на кровать и снова посмотрел на Селию. Она улыбнулась ему, и Джонатан, заключив ее в объятия, спросил:
- Тебе было очень больно?
Селия покачала головой:
- Нет, не очень. Почти совсем не больно. - Она вдруг нахмурилась и добавила: - Но было кое-что другое, и это гораздо серьезнее боли.
- Ты о чем? - Джонатан изобразил удивление, хотя прекрасно все понял. Наверное, он сам должен был об этом заговорить, но Селия его опередила.
И сейчас, пристально глядя ему в глаза, она спросила:
- Ты не был уверен, но и не был удивлен, не так ли? Но ты не должен себя корить, потому что в каком-то смысле я вовсе не была невинной. Ведь взрослая дочь Алессандры Нортроп не может быть невинной девушкой.
- Но формально ты была таковой, - возразил Джонатан.
Она криво усмехнулась:
- А ты сделал так, что я формально уже не таковая. Ты ведь пошел на это, чтобы у меня не было никаких соглашений с Энтони, верно?
Теперь уже и Джонатан нахмурился.
- Так твоя невинность была столь важна в этом вашем соглашении? Если так, то он еще больший глупец, чем я думал.
- Похоже, ты рад, что все разрушил. Но что ты скажешь после того, как нас всех выбросят из этого дома?
- Неужели он собирается отобрать у тебя дом?
- Если он этого захочет, ты вряд ли сумеешь помешать ему.
- Я мог бы попытаться это сделать. Что же касается твоего будущего, Селия, то я не смогу остановить тебя, - какую бы жизнь ты ни выбрала. Но я очень рад, что теперь ты не пойдешь к этому негодяю. Да-да, я нисколько не жалею, что помешал тебе принять такое решение. Ведь он хотел добиться своего шантажом, неужели ты этого не понимаешь? - Немного помолчав, Джонатан добавил: - И ты ведь сама говорила о «своем собственном выборе», помнишь? Так вот, этой ночью ты сделала свой выбор, и этот выбор - не в пользу Дарджента.
- Но выбор был сделан не без поощрения с твоей стороны, - заметила Селия.
«Будь я проклят, если стану извиняться за это», - подумал Джонатан. Но все же, как ни крути, а он соблазнил ее - другого слова для объяснения случившегося просто не было. И следовательно, он все-таки должен был чувствовать себя виноватым, - пусть даже и радовался тому, что спас Селию от Дарджента.
- Еще раз повторяю, не вини себя ни в чем, - неожиданно сказала Селия - словно прочитала его мысли. - Ведь тебя же все это не беспокоило час назад. Так что уж лучше и сейчас не становись скучным праведником.
Джонатан невольно вздохнул.
- Час назад я был не в состоянии трезво мыслить. Я желал тебя… И мог думать только об этом.
Селия невольно рассмеялась.
- Что ж, ты добился своего и получил меня. Но это совершенно ничего не меняет. Я по-прежнему намерена выбрать свой собственный путь в жизни. И не пытайся что-то придумать для меня. Нас с тобой, как и прежде, ничего не связывает. А то, что между нами произошло, - это всего лишь случайный эпизод, не более того.
Джонатан молча пожал плечами. Он прекрасно знал: большинство мужчин были бы рады подобной близости, ни к чему не обязывающей. Да он и сам в прошлом частенько радовался в подобных ситуациях. Но сейчас ему очень хотелось поспорить с Селией и объяснить ей, что она ошибается. Да, он нисколько не сомневался: произошедшее между ними - вовсе не случайность. Более того, он чувствовал, что будет и продолжение…
Селия же, удовлетворившись тем, что заявила о своей независимости и своем твердом намерении выбрать «собственный путь», внезапно улыбнулась и проговорила:
- Интересно, будет ли Мэриан ругать меня?
Джонатан снова пожал плечами:
- Может, и будет, если ей покажется, что ты поступила опрометчиво.
- По крайней мере она не станет говорить о грехе. А насчет опрометчивости… Знаешь, я бы назвала это по-другому.
- Храбрость?
- Полагаю, это подойдет. - Она придвинулась к нему поближе. - Но мне кажется, можно придумать еще какое-нибудь слово, более подходящее.
Джонатан обнял ее за плечи и с улыбкой сказал:
- Соблазнительная - вот самое подходящее слово. Ты была необычайно соблазнительной.
- Кажется, ты забыл, кто кого соблазнил, - пробурчала Селия.
Он со смехом покачал головой:
- Нет, я ничего не забыл. Ты с самого начала была на редкость соблазнительной. Поэтому получается, что мы друг друга соблазнили, согласна?
Немного подумав, Селия кивнула:
- Хорошо, согласна. - Она вдруг тоже засмеялась.
- Обычно я не лишаюсь здравомыслия из-за женщин, - продолжал Джонатан. - Но с тобой все вышло по-другому. Потому что ты была не только соблазнительной, но и восхитительной, блистательной… Так что
