– Слушаю.
– Салли?
– О, супруг. Пропавший супруг. Где, черт возьми, тебя носило? Она неважно себя чувствует и сильно тревожится, а ты уже несколько дней не звонишь и не звонишь.
– Мне очень жаль, но я был сильно занят кое-какими делами.
– Боб, это твоя семья. Разве ты этого не понимаешь?
– Это я отлично понимаю. Я как раз собираюсь вернуться домой, заменить тебя, и все снова будут счастливы. Кстати, ты помнишь, что она разводилась со мной?
– Вы равно у тебя остаются твои обязанности, – наставительно заметила Салли. – Ты не в отпуске.
– Я стараюсь обо всем позаботиться. Как поживает Ники?
– Отлично. У нас идет снег. Говорят, что будет большой и продолжительный снегопад, один из тех, что бывают здесь в конце весны.
– Ради всего святого, ведь уже июнь!
– Здесь, в Айдахо, свои правила и свои времена года.
– Наверное, так оно и есть. Скажи, Джулия может пойти к телефону? Это важно.
– Я посмотрю, не спит ли она.
Боб ждал, держа трубку около уха; прошло несколько минут.
Наконец послышался щелчок – видимо, была снята отводная трубка – и послышался голос Джулии:
– Боб?
– Да. Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке. Я все еще в гипсе, но, по крайней мере, меня отцепили от этой ужасной растяжки.
– От вытяжки ужасно устаешь.
– Где ты находишься?
– В данный момент я нахожусь в Вашингтоне и пытаюсь разобраться с этими делами.
– Боже мой, Боб! Неудивительно, что мой адвокат не лог тебя разыскать.
– Я скоро вернусь домой. Только закончу с этой штукой.
Джулия промолчала.
– Я должен спросить тебя кое о чем.
– О чем же?
– Ты говорила мне, что, когда вы с Донни уезжали с фермы, вас сфотографировали, верно? Что на холме сидели какие-то парни, следившие за происходившим, и они сделали снимок.
– Да.
– Ты в этом уверена?
– Конечно, уверена. Зачем бы я стала выдумывать такие вещи?
– Ну, у тебя могли, например, смешаться разные воспоминания.
– Нет, там все было очень просто. Донни знал, где искать эту ферму; мы приехали туда. Нашли там Трига и какого-то здоровенного белокурого парня, как сказал Триг, ирландца. После того как Донни поговорил с Тригом, мы уехали. Подошли к автомобилю, сели, и вдруг ниоткуда появился этот парень и сфотографировал нас со вспышкой. Вот такая история.
– Ммм... – Боб прикрыл трубку ладонью. – Она говорит что да, вне всякого сомнения, их сфотографировали.
– И как этот парень выглядел?
Боб спросил Джулию об этом.
– Одет в костюм. Крупный, думаю, что тупой. Я его плохо видела. Не забывай, дело происходило ночью. Похож на полицейского. Или агента ФБР:
– Просто полицейские? – пробормотал Боб.
– Неужели вы не понимаете, – сказал Бонсон, – это была какая-то советская охранная команда. Они прикрывали Фицпатрика.
Да, сказал себе Боб, в этом мог иметься определенный смысл.
– И это все, кто там был? – спросил он.
– Ну... Может быть, Питер. Питер Фаррис.
– Питер? – переспросил Боб.
Питер? В голове у него зазвучали неуловимые отзвуки воспоминаний.
– Я не знаю, был ли он там.
– Кто такой Питер? – спросил Боб, напрягая память и вроде бы припоминая, будто Донни один или несколько раз упоминал Питера и с этим было связано что-то нехорошее.
– Это был один из моих друзей по движению. Ему казалось, что он влюблен в меня. Возможно, он поехал туда следом за нами.
– Ты точно не знаешь?
– После той ночи его никто не видел. А несколько месяцев спустя нашли его тело. Я писала Донни об этом.
– Ладно, – сказал Боб, – я позвоню тебе, как только вернусь, и мы все решим так, как ты захочешь. Вас не завалит этим снегопадом?
– Может быть, на несколько дней перекроет дороги, это место на отшибе от всякого другого жилья. Но это не беда: у нас большой запас продуктов и топлива. Салли с нами. Это не проблема. Я чувствую себя в полной безопасности.
– Отлично, – сказал он.
– До свидания, – ответила Джулия.
– Уперлись в тупик, – сказал Боб, положив трубку.
Питер, думал он. Питер мертв. Питер исчез той ночью. И все же что-то продолжало тревожить Боба. Он вспомнил другие слова, обращенные непосредственно к нему: «Ты думаешь, что все вращается вокруг тебя».
– Что ж, еще одно доказательство в пользу того, что той ночью русские проводили какую-то серьезную операцию и задействовали высший уровень безопасности.
В этот момент в мозгу Боба промелькнула неоформленная мысль.
– Вот что странно, – медленно проговорил он. – Все, кто побывал на этой ферме: Триг, этот парень, Питер Фаррис, Донни – всё они мертвы. Фактически все они умерли в течение нескольких месяцев после той ночи.
– Все, кроме вашей жены.
– Да. И...
«Кроме моей жены, – мысленно повторил он. – Кроме моей жены».
Боб умолк на полуслове. В его мозгу начала оформляться цельная картина. Вернее, вначале ее там не было, затем она появилась. У него не было никакого ощущения, что нечто появилось, постепенно образовалось; эта картина просто возникла у него в голове, большая, как сама жизнь.
– Знаете... – начал было Бонсон.
– Заткнитесь! – рявкнул Боб.
Он молчал еще несколько секунд.
– Вот оно, – наконец сказал он. – Картина, хронология, цель.
– О чем вы говорите?
– Они убили всех, кроме Джулии. Они не знали, кем была Джулия, у них была лишь ее фотография. Снимок, который они сделали той ночью. Но Донни так и не стал официально сообщать о своем браке в Корпус морской пехоты. И поэтому там не было никаких сведений о том, кто она такая. Она оставалась для них загадкой. В таком случае мой портрет, который напечатали на обложке «Тайм» в связи с тем делом в Новом Орлеане, не имел для них никакого значения, я для них ничего не значил. Тогда я даже не был знаком с Джулией. Но два месяца назад в «Тайм» снова появился мой портрет. И в «Нейшнл стар». Я тогда на один уик-энд снова сделался знаменитостью. Фотограф из бульварной газетенки сфотографировал нас с
