– О да, да-а, да-а, – сказал предводитель И Док. Он был одет в форму майора южновьетнамской армии с одним отличием – красным племенным шарфом на шее. – Етта о'ни, о'ни! – Это был веселый маленький человек с почерневшими зубами и неистощимым стремлением к войне, не боявшийся буквально ничего.
– Док, вы разбираете, что они говорят? – спросил Пуллер. Он неплохо понимал по-вьетнамски, но все-таки недостаточно. Он улавливал отдельные слова: «атака», «мертвый», «остановка», но никак не мог проследить за спряжениями и временами глаголов; они, казалось, описывали мир, который он не мог себе представить.
– О, он говорит, что их атакует стрелковый взвод. Снайперы. На них напали снайперы. Ма ми, мериканские призраки. Он говорит, большинство офицеров есть мертвые, и большинство пулеметных к'мандиров тоже... О! Теперь он тоже есть мертвый. И Док слышал, как пуля попасть прямо в него, когда он говорить. Это есть отлично, сказать вам, майор Пуллер, что так много смертей есть у них, о, очень хорошо, что много смертей.
– Взвод? – переспросил Тэни. – Ближайшая база морской пехоты находится километрах в сорока отсюда, если ее еще не расформировали. Как они могли так быстро прислать сюда взвод? И почему только взвод?
– Это не взвод, – отозвался Пуллер. – Они не могли... нет, только не посуху, не по этим местам... нет, без заброски с воздуха они не могли бы попасть сюда. Это просто команда.
– Команда?
– Снайперские команды морской пехоты состоят из двух человек. Они могут мчаться, как черти, если очень приспичит. Господи Иисусе, Тэни, прислушайтесь – и вы поймете, при каком событии вам выпала честь присутствовать. То, что вы слышите, – это бой, который один человек с винтовкой ведет против целого батальона, добрых трех сотен человек.
– О'ни говорить, что о'ни разделаться с ним, – сказал И Док.
– Проклятье! – воскликнул Тэни.
– Да благословит его Бог, – сказал Пуллер. – Он выдержал адский бой.
– О'ни говорить, мериканец мертвый, и главный человек говорить: вы, друзья, идти до конца долины, и офицер говорить: да, да, он хотеть... О! 0-хо-хо-хо-хо! – Он визгливо расхохотался, показывая черные мелкие зубы. – Нет! Нет, нет, нет, нет. Это он разделаться с ними. О да, он убить человек на радио! Я слышать крик. О, этот человек знать, как воин вести себя! Он дать много смерти, очень много хорошие смерти! Он давать и еще давать!
– Не могли бы вы повторить это еще раз? – попросил Пуллер.
Глава 14
В тот самый миг, когда Боб нажал на спусковой крючок, капитан-лейтенант из Северного Вьетнама повернулся, будто хотел перед смертью хоть раз взглянуть на своего убийцу. На секунду он застыл на месте, маленький даже по вьетнамским меркам человек с биноклем на груди и с пистолетом на поясе. Только что он был полон жизни и энтузиазма. Но едва пуля поразила его, он мгновенно утратил эти качества и застыл в печально торжественной позе, а на его лице не осталось никакого выражения, ибо его вдруг покинули все надежды и мечты. Если он обладал душой, то как раз сейчас она отлетала в те небеса, которые готовы были ее принять. А потом все закончилось, и он не сгибаясь, всем телом повалился вперед с таким видом, будто выполнял важное церемониальное действо.
Боб быстро передернул затвор, выкинув стреляную гильзу. При этом он не отрывал глаза от окуляра прицела – очень полезный навык, но, чтобы овладеть им, требуется чуть ли не целая жизнь. В идеально круглом окошке он видел увеличенных в девять раз людей – свои цели, – смотревших друг на друга в полном изумлении. В выражении их лиц не было ничего неожиданного для него: они были совершенно ошеломлены, потому что никак не предвидели ничего подобного: против такого события были и дождь, и туман, и абсолютная свобода выбора времени и места атаки, и их безостановочный ночной переход, и их хорошая дисциплина, и их боевая выучка, и их убежденность. Они попросту не могли сразу же понять и объяснить случившееся. Нет, это было невозможно.
Боб повел стволом винтовки в сторону, нашел новую цель и снова почувствовал толчок отдачи. Двести метров, две десятых секунды и 173-грановая пуля, летящая со скоростью семьсот метров в секунду. Таблицы утверждают, что при такой дистанции и скорости она развивает энергию чуть ли не в три тонны на метр, и вот с этой самой энергией пуля сейчас вонзилась в человека, командира пулеметной команды, стоявшего рядом со своим уже мертвым командиром: она угодила ему в низ живота, разворотив все внутренности. Именно таким было действие этих больших пуль: они буквально взрезали человека, открывая всем находившимся поблизости самые интимные тайны его биологии; такой выстрел если и не убивал сразу, то приводил к смертельной потере крови за считанные минуты.
Боб моментально нашел следующую цель и за время, которого вряд ли хватит, чтобы мигнуть, выстрелил третий раз; еще один человек повалился наземь.
Северовьетнамцы не впали в панику, хотя у них не было шансов разглядеть Боба в тумане; звук выстрела гулко разносился над долиной и тоже не помогал точно определить местонахождение стрелка. Они знали только одно: он находится где-то справа. Кто-то спокойно отдал приказ, цепь рассыпалась, и люди начали высматривать цель. От колонны тут же отделилась группа, направившаяся вправо, чтобы обойти противника. Для подразделения, обладавшего опытом и профессионализмом, это было стандартное боевое действие.
Но Боб уже неслышно покинул свою огневую позицию, отполз в сторону, а когда почувствовал, что туман надежно скроет его, выпрямился во весь рост и пустился бежать. Он точно знал, что у него есть лишь несколько секунд на то, чтобы перебраться на новое место. Как они поведут себя? Смирятся с потерями и продолжат переход? Или выпустят отряды, чтобы усилить фланговое охранение? Или решат остановиться и потратить время на разворачивание минометов? Он не мог предсказать их дальнейших действий.
Он быстро пробежал сотню метров, на ходу засунув в патронник три новых патрона. Он не желал впустую тратить время, когда у него было столько целей. Это время было поистине драгоценным. Сбежав вниз по склону, он оказался на дне долины и побежал, пригибаясь, через заросли слоновой травы; это было странное, не принадлежавшее миру людей место, со всех сторон огороженное стеной испарений. В конце концов он оказался прямо на середине тропы, где не росла трава и потому был отличный обзор. Боб находился в трехстах метрах от головы колонны и различал в тумане только смутные тени. Быстро опустившись на одно колено, он навел прицел на эти тени, поместил одну из них в перекрестье прицела, немного приподнял перекрестье, чтобы дать поправку на расстояние, и нажал на спуск. Вполне возможно, что он стрелял в пень. Но тень упала, и другая, в которую он выстрелил долю секунды спустя, тоже упада. Он сделал еще два выстрела, а затем тени исчезли: или залегли в траве, или отступили, – он не мог разглядеть их действий.
И что дальше?
Возвращаться назад.
Фланговые уже вышли, но они будут продвигаться медленно, опасаясь встречи с большим отрядом.
Даже не пригибаясь, Боб со всех ног бежал сквозь туман. Внезапно в разрыве испарений появились солдаты Северного Вьетнама, и он рухнул на землю. Однако шквал огня не обрушился на него тут же: стрельба явно велась наугад, туда, где он, по догадкам стрелков, должен был находиться. Он видел, как трассирующие пули пролетали в доброй сотне метров за его спиной; расплывчатые, похожие на неоновый свет вспышки в тумане мелькали так быстро, что казались обманом зрения. Когда же пули вонзались в землю, они вздымали фонтанчики бурой воды. А затем стрельба прекратилась.
Он пополз дальше и, сделав крюк, добрался до очередного дерева. Быстро вставил еще четыре патрона в патронник М-40. Последний патрон он с силой прижал пальцем и задвинул затвор с таким чувством, будто закрывал дверь склепа.
Приклад винтовки снова прижался к щеке, а тут еще и немного посчастливилось: туман слегка
