только полоски у него немного темнее.
— Он похож на маленького круглого шмеля, — проурчал Крутобок. — Давай так и назовем его — Шмелик? А вот эту бурую вертушку я бы назвал Колючкой.
— Какие милые имена! — замурчала Милли. — Тогда самую маленькую мы назовем Цветочек! Смотри, какие у нее красивые белые пятнышки на шерстке, совсем как лепесточки.
— Шмелик, Колючка и Цветочек! — восторженно повторил Крутобок. — Добро пожаловать в Грозовое племя, мои милые детки!
— Теперь все будет хорошо, — устало сказала Листвичка Воробушку. — Ромашка присмотрит за ними и позовет нас, если что-то будет нужно.
Они выбрались из детской и вышли на залитую лунным светом поляну. Незнакомая гордость распирала грудь Воробушка. Он гордился Милли, собой и — больше всего! — своей наставницей Листвичкой.
— Ты отлично справился, — шепнула Листвичка и быстро прижалась щекой к его щеке.
— Спасибо. — Воробушек помедлил и лизнул ее в ухо. Недавняя ссора совершенно испарилась из его памяти, сейчас он чувствовал лишь тепло и благодарность к своей наставнице. — Это было совершенно потрясающе!
— Так оно и есть, — прошептала Листвичка.
Воробушек замедлил шаг и глубоко задумался. Интересно, что чувствует Листвичка, наблюдая за появлением новых жизней? Жалеет ли о том, что у нее никогда не будет собственных детей?
В эту ночь он уснул поздно и встал, когда солнце уже вовсю припекало поляну. Зевая, Воробушек выбрался из пещеры и побежал к куче с добычей, источавшей соблазнительные запахи. После ночной работы он ужасно проголодался, поэтому вытащил для себя самую толстую мышь и немедленно принялся за еду.
— Я слышала, ты вчера принимал новорожденных! — подбежала к нему Остролапка и потерлась щекой о его щеку. — Как бы мне хотелось хоть одним глазком увидеть это!
— Это было чудесно, — подтвердил Воробушек, не отрываясь от еды.
Из детской вышел Крутобок. Счастье лучами расходилось от его шерсти, согревая самые дальние уголки поляны.
— Поздравляю, Крутобок! — крикнул Львинолап.
Пепелинка бросила умываться и подняла глаза на счастливого воина.
— Как себя чувствует Милли?
—
— Скорее бы разрешили взглянуть на них! — подпрыгнула Ледышка.
— А мы их уже видели, — похвастался Попрыгуша. — Когда Шмелик подрастет, я буду с ним играть!
— Они все такие хорошенькие, — пропищала Шиповничек. — Особенно Цветочек! Она такая крошечная, такая миленькая!
Воробушек услышал, как Крутобок роется в куче дичи.
— Милли, наверное, страшно проголодалась, — проскрипела Кисточка, сидевшая на пороге палатки старейшин.
Медуница нетерпеливо царапнула когтями землю и крикнула Крутобоку:
— Ну хоть расскажи, как они выглядят!
— Колючка темно-коричневая, Цветочек коричневая с белыми пятнышками, а Шмелик серый с черными полосками, — обстоятельно доложил Крутобок.
Дым, умывавшийся возле обломка скалы, отвернулся в сторону и еле слышно проворчал:
— Хорошо хоть котятам дали настоящие имена!
Все племя знало, что Дым так и не смирился с тем, что Милли отказалась принять воинское имя. Но Крутобок был слишком счастлив, чтобы обращать внимание на ворчание воина.
Огнезвезд сбежал по камням и бросился к старому другу.
— Какие прекрасные имена вы выбрали для своих малышей! — радостно воскликнул он, но Воробушек почувствовал, как между старыми друзьями вдруг выросла и задрожала тонкая паутина грусти. Какое-то печальное воспоминание посетило обоих, омрачив их счастье. Что это было? Может, Огнезвезд тоже подумал о прекрасной серебристой кошке, что умерла на дне оврага?
— Только Цветочек лучше было бы назвать Пищалкой, потому что она только и делает, что верещит! — пробурчал Попрыгуша.
— Не смей так говорить! — закричала Шиповничек, и котята, сцепившись, покатились по пыльной земле.
— Немедленно перестаньте! — рявкнул Долголап, и каменные стены оврага грозным эхом повторили его окрик.
— Мы просто играем! — обиделся Попрыгуша.
— Значит, найдите себе другую игру, потише! — оборвал его Долголап. — Ох, не завидую я тебе, Крутобок, — вздохнул серый кот и с тоской посмотрел на котят. — Тут с двумя никакого сладу нет, а у тебя целых трое! — Он хотел еще что-то добавить, но неожиданно подпрыгнул и взвыл от боли. — Найти другую игру вовсе не значит кусать меня за хвост!
Кусты у входа громко зашуршали, пропуская патрульных. Воробушек торопливо проглотил последний кусочек мыши и принюхался. Ежевика, Уголек и Львинолап вошли в лагерь и несли добычу в кучу.
— Где рассветный патруль? — громко спросил Ежевика. — Почему они до сих пор не вернулись?
— А кто туда пошел? — спросил Долголап.
— Терновник, Маковка и Березовик, — быстро ответил Огнезвезд, и у Воробушка екнуло сердце. Предводитель испытывал чувство вины!
Воробушек вобрал в себя окружающие звуки и запахи, стараясь обнаружить малейшие следы пропавших воителей.
— Может быть, они решили поохотиться, — предположил Крутобок.
— Я приказал им немедленно вернуться и доложить обстановку, — сурово ответил Ежевика.
— Наверное, все было спокойно, и они немного расслабились, — сказал Долголап.
«Так, в лагере никаких свежих запахов нет, — быстро соображал Воробушек. — Попробуем поискать чуть дальше, в лесу. Если воины где-то неподалеку, можно попытаться поймать за хвост их мысли или чувства. — Воробушек сосредоточился, представил себе кусты и деревья, которые так часто видел во сне. — Пусто. Никаких следов!»
Внезапно сознание его угасло, плотная тьма заволокла мысли. Ледяной холод охватил Воробушка, пробрался под шерсть, впился в кожу и выстудил кости. Он попытался вздохнуть, но тьма стиснула ему горло, обрушилась со всех сторон, как волна, и потянула за собой в свою жуткую бездну.
В следующий миг все исчезло, и перед мысленным взором Воробушка вновь вырос тихий зеленый лес.
Он разинул пасть и захрипел, жадно глотая воздух. Бока его тяжело раздувались, горло судорожно сжималось.
— Что с тобой? — склонился к нему Львинолап.
Остролапка прижалась к брату и испуганно закричала:
— Что с ним? Воробушек!
