сегодня.
— В девять часов?! Это варварство! А что до места… думаю, лучше встретиться в парке.
— Как я уже сказал, я собирался избавить вас от неудобств, но за мое великодушие услышал лишь нудные упреки. Поэтому в следующий раз мы встретимся так, как удобно мне, в то время и в том месте, где ваше дело не помешает моим привычкам. То есть в девять утра в моем доме. — Подойдя к двери, он поклонился. — До завтра, миссис Джойс.
Будет неточностью сказать, что слуги на Парк-лейн сочли неожиданное появление Дафны помехой. Тем не менее она подозревала, что нарушила их планы на безмятежные несколько недель.
Самые лучшие отправились вместе с Одрианной и Себастьяном, а оставшиеся были еще слишком молодыми и неопытными. Дафна не сомневалась, что Каслфорд не осмелился бы подняться без приглашения в личные комнаты, если бы все слуги были на месте. Однако он осмелился, и она снова чувствовала себя загнанной в угол. Теперь ей ничего не оставалось, как пойти на деловую встречу к нему домой. Чтобы подготовиться, Дафна встала еще до рассвета. Горничная, которая пришла помогать, зевнула ей прямо в лицо.
Умываясь и одеваясь, Дафна обдумывала планы на эту неделю пребывания в Лондоне, которые составляла вчера, до появления Каслфорда. Разумеется, она постарается повлиять нa его решение по поводу земли. Дафна надеялась, что в будущем сумеет повести себя лучше, чем до сих пор. Но кроме того, она решила воспользоваться тем внезапным порывом, который возник у нее во время разговора с Верити. Имеет прямой смысл использовать это время для развития своего бизнеса. Возможно, через несколько дней от бизнеса ничего не останется, но если дело с Каслфордом повернется в ее пользу, она сможет еще больше помочь преуспеванию «Редких цветов».
Пока горничная причесывала ее, взгляд Дафны упал на вчерашнюю газету. Та заметка про Латама не выходила у нее из головы. Невозможно не думать о том, что теперь он в Англии. Похоже, светское общество будет превозносить каждое его высказывание и выяснять его мнение по любому поводу. Его роль нравственного философа станет неоспоримой.
Дафна так неизящно фыркнула, что руки горничной замерли в воздухе. Она жестом велела девушке продолжать.
Латам — лицемер. Эти эссе, вышедшие из-под его пера, просто смехотворны. Он может изображать из себя порядочного человека, но о нем нельзя сказать ничего хорошего. К несчастью, он обладал талантом скрывать свою истинную натуру, пуская в ход обаяние и красноречие. Даже члены его собственной семьи не понимали, насколько он низкий человек, не испытывающий ни малейшего сочувствия к другим.
За исключением Каслфорда, напомнила себе Дафна. Он сразу же вызвал к себе ее расположение, высказав свое резкое мнение о Латаме. А все остальные, похоже, остаются в счастливом неведении.
Дафна посмотрела в зеркало, оценивая работу горничной, и тут же отвела взгляд, не желая смотреть себе в глаза. Все остаются в неведении, потому что те, кто знает правду, никогда не разоблачат Латама. Он позаботился о том, чтобы люди, которые могут обвинить его, не смогли бы ему навредить из-за своей беспомощности, Он полагается на то, что уязвимость оставит их в замешательстве, а трусость заставит молчать.
Конечно, Каслфорда нельзя отнести к беспомощным или бессильным. И все-таки, порвав с Латамом, он его не разоблачил.
Разумеется, они родственники, две горошины, обитающие в общем исключительно привилегированном стручке. Возможно, в этом причина, и это логично, учитывая, как построен этот мир. И все-таки она сердилась, понимая, что Каслфорд мог бы поступить по-другому. Он мог бы избавить многих хороших людей от больших огорчений.
Дафна надела скромную шляпку, взяла перчатки, потянулась за ридикюлем, и взгляд ее снова упал на газету.
Какой властью он обладает? Насколько он сейчас честолюбив? Сколько еще уязвимых людей сумеет ранить? Его действительно необходимо остановить, и Дафна не против сделать это.
Пока она в Лондоне, нужно выяснить все, что можно, о доказательствах его грехов и уточнить, там ли они скрыты, где она предполагает. Если она поведет себя достаточно умно, может быть, узнает кое-что прямо сегодня, на предстоящей ей встрече.
Ну, допустим, у нее все получится — что тогда? Она не уверена, что ей хватит мужества открыть миру истинное лицо Латама. Хуже того, она не думает, что сможет сделать это, не раскрыв тайны о прошлом пострадавших от него людей.
Нет, она решит, как быть, если когда-нибудь предстанет перед выбором. Она взвесит все «за» и «против» и для себя, и для других после того, как это скромное начинание вырастет в нечто большее, чем праведные устремления.
На этот раз слуга у двери Каслфорда обошелся без вышитой ливреи. Дафна решила, что капитан стражи просто еще не занял свой пост. Ни в один нормальный дом не приходят посетители в такой смехотворно ранний час.
Они прошли сквозь приемный холл и поднялись вверх по лестнице, где на потолке резвились римские боги. К удивлению Дафны, ее повели не в гостиные и дальше, в ту продуваемую сквознячками комнату. Слуга повернул, пересек лестничную площадку и стал подниматься на следующий этаж.
Скорее всего, там, рядом с покоями герцога, находится и кабинет. Так ему никто не будет мешать. Дафна понадеялась, что мистер Эдвардс уже на своем посту, а уж она позаботится о том, чтобы Каслфорд в этот раз не отослал его под каким-нибудь надуманным предлогом.
Шагая следом за слугой, Дафна собиралась с духом, готовясь к сражению. Нужно будет сразу же заставить герцога говорить о деле, не позволяя ему отвлекаться, как он любит, на каждое слово или замечание. Она сумеет искусно направить разговор в нужную сторону.
Дафна решала, как это лучше сделать, когда слуга в парике остановился у высокой двери. Она все еще обдумывала свою задачу, как вдруг тот отошел в сторону, пропуская ее внутрь.
Дафна застыла на месте. Это вовсе не кабинет! Судя по всему, это гардеробная!
Она походила на большую гостиную, несмотря на выстроившиеся вдоль одной стены платяные шкафы, умывальники туалетный столик у окна. Кресла, софы, столы и прочая мебель, позолоченные лепные украшения — все это выглядело как личная гостиная в лучших домах, которую используют, чтобы, словно в святилище, принимать ближайших друзей.
Дафна с трудом сдерживала свой гнев. Если Каслфорд думает, что она согласится на встречу с ним именно здесь, то сегодня ему придется узнать новое значение слов «строгая» и «упрекать».
— Сюда, мэм, — пригласил ее слуга. Он стоял у другой двери и ждал. Облегченно вздохнув, Дафна подошла к нему. Разумеется, кабинет является частью личных покоев, а эта комната просто туда ведет. Она отреагировала так резко, потому что Каслфорд вызывает у нее слишком сильные подозрения.
Дверь распахнулась, и Дафна тотчас же увидела, что не ошиблась в своем недоверии к герцогу, скорее, недооценила его.
Это вовсе не кабинет. Это его спальня!
Она заглянула внутрь. Похоже, комнату отремонтировали совсем недавно, позднее, чем весь остальной дом, и она не щеголяла такой неумеренной роскошью, как прочие. Здесь господствовал классический стиль — аккуратные зубчатые багеты, скромные орнаменты, стулья, стилизованные под римские. Дафну удивили цвета — в основном кремовые и голубые в стиле мистера Веджвуда. Она-то предполагала, что Каслфорд предпочтет жить среди темных и красных оттенков, чтобы было много красного.
Герцог сидел за письменным столом, заваленным бумагами, и хмурился над каким-то письмом. Свет
