Ежевика поднял голову со своего места в центре палатки и пробасил:
— Долголап, ты заболел. И ты отлично знаешь, как быстро разносится зараза. Немедленно вылезай из палатки и марш к Листвичке! Львиносвет, проводи его.
— Бегу! — Львиносвет сорвался с места, на ходу приглаживая языком грудку.
Долголап тоже поднялся и испустил тяжелый вздох, закончившийся очередным приступом кашля. Откашлявшись, он первым выбрался наружу и поплелся в сторону пещеры целителей. Львиносвет пошел следом. Рассветная сырость стояла над лагерем, по краям оврага притаились густые тени. Влажный ветер обещал сильный дождь.
Не успели воители дойти до пещеры, как из яслей выскочила Ромашка.
— Долголап, что с тобой? — заахала она, взглянув на своего друга. — Ты заболел?
— Со мной все в порядке! — огрызнулся Долголап и снова закашлялся. — Просто хочу, чтобы вы перестали причитать надо мной! — выдавил он, когда приступ закончился.
Но Ромашка недоверчиво посмотрела на него и воскликнула.
— Но я же вижу, что ты заболел!
— Не волнуйся, Ромашка, — сказал Львиносвет, ласково потершись плечом о ее плечо. — Сейчас я отведу его к Листвичке.
Они продолжили свой путь, но Ромашка потрусила за ними следом, не сводя испуганных глаз с Долголапа.
Листвичка и Воробушек уже не спали.
— Это последняя наша пижма, — донесся до Львиносвета озабоченный голос целительницы. — Сходи, набери еще, а на обратном пути загляни в Заброшенное гнездо и отнеси пижму больным. Только помни, что внутрь заходить нельзя! Оставишь все в пне.
— Ладно, — проворчал Воробушек и замер, почуяв Долголапа и Львиносвета. — Что еще? — с тревогой спросил он.
Вместо ответа Долголап зашелся в кашле.
— Нет! — в глазах Листвички мелькнул неподдельный ужас. Но в следующий миг она справилась с собой и вновь превратилась в целительницу. — Съешь вот эти листья, Долголап. Это пижма. Она смягчит твое горло и успокоит кашель. Воробушек, беги скорее! Нарви столько, сколько сможешь!
Воробушек коротко кивнул и скрылся.
Когда Долголап, недовольно бурча себе под нос, склонился над травами, Ромашка робко просунула голову в пещеру.
— Можно мне войти? — спросила она, не выпуская из пасти жирную полевку.
Листвичка неуверенно посмотрела на нее, но потом кивнула.
— Ладно, входи. Что у тебя?
Ромашка положила полевку перед Долголапом.
— Это тебе. Я думала, ты захочешь поесть перед дорогой в Заброшенное гнездо.
— Да ладно, могла бы не беспокоиться, — буркнул Долголап. — Я не голоден, и вообще, сам могу поесть!
Ромашка обиженно отшатнулась и ощетинила загривок.
— Я же специально выбрала для тебя самую сочную!
Долголап ничего не ответил и молча подобрал с пола остатки пижмы.
— Между прочим, котята тоже беспокоятся о тебе, — резко продолжала Ромашка. — Просто удивительно, что они еще помнят, кто ты такой! Ведь ты не часто балуешь нас своими визитами.
— Да ты не думай, что мне совсем не интересно, как вы там, — пожал плечами Долголап. — Просто я знаю, что ты и в одиночку отлично справишься.
— Почему? — с вызовом спросила Ромашка. — Потому, что однажды уже выходила котят без отца? Но это был не мой выбор, Долголап, и тебе прекрасно это известно.
Львиносвет смущенно переглянулся с Листвичкой. Ему очень хотелось поскорее унести лапы из пещеры, но ссорящиеся коты загородили выход. Листвичка со странным любопытством прислушивалась к перебранке.
— Каждый котенок особенный, — продолжала Ромашка. — И каждый заслуживает знать своего отца! Ты просто не понимаешь, что теряешь, Долголап. Если ты не опомнишься, то очень скоро котята перестанут признавать тебя, и вот тогда ты взвоешь, но будет уже поздно.
Не дожидаясь его ответа, Ромашка гордо задрала хвост и вышла из пещеры.
— Ох уж эти кошки! — скривился Долголап. — Вечно поднимают шум из-за пустяков!
Он хотел выйти, но Листвичка преградила ему дорогу.
— Котята — это бесценный дар, Долголап, — негромко сказала она. — Не упускай возможности стать им хорошим отцом. Это гораздо лучше, чем быть наставником, честное слово.
— Тебе-то откуда знать? — ощетинился Долголап.
Листвичка спокойно посмотрела на него своими добрыми глазами.
— Извини, — потупился Долголап. — Просто… понимаешь, я никогда не собирался заводить котят, тем более, от Ромашки. Рядом с ними я чувствую себя неуклюжим и ненужным. И еще каждый кот в племени упрекает меня в том, что я равнодушен к Ромашке! Им-то какое дело? Думаешь, после всех этих нотаций мне хочется заниматься детьми?
— Что за глупости, Долголап? — покачала головой Листвичка. — Эти котята все равно будут твоими детьми, даже если вы с Ромашкой больше не вместе. Пойми, они ни в чем не виноваты перед вами. Отказываясь быть им отцом, ты наказываешь их за собственные ошибки. Ты просто не знаешь, что на свете нет ничего важнее, чем дети.
— Но я не знаю, что мне делать! — закричал Долголап и снова поперхнулся кашлем. — Я ничего не умею…
— Учись! — глаза Листвички грозно сверкнули. — Ты видел, как Ежевика, Крутобок и Дым занимались и занимаются со своими детьми? Неужели ты до сих пор не понял, насколько это важно? Да ты должен постоянно баловать и ласкать своих детей и благодарить Звездное племя за то, что сочло тебя достойным такого счастья!
Львиносвет почувствовал прилив гордости за отца. Ежевика был прекрасным отцом, всегда готовым выслушать своих детей или прийти им на помощь. Когда они были детьми, Ежевика проводил с ними все свое свободное время, ведь Белка почти сразу же вернулась к исполнению обязанностей воительницы. Львиносвет обожал отца и безоговорочно доверял ему.
— Львиносвет! — воскликнула Листвичка, слишком поздно заметив, что он стоит здесь и слушает каждое ее слово. — Беги скорее! Спасибо тебе за помощь.
Львиносвет кивнул и вышел на поляну. Он услышал, как Листвичка строго говорит Долголапу.
— Ты никуда не пойдешь, пока не съешь эту полевку. Если хочешь поскорее выздороветь, набирайся сил!
Возле кучи дичи Львиносвет увидел Ежевику. Выбрав из кучи белку, отец понес ее Белке.
— Это тебе, — проурчал он, бросая дичь к ее лапам. — Я же знаю, как ты любишь белочек!
— Не больше, чем ты, — засмеялась Белка, ласково касаясь носом его носа. — Давай поделим?
Поколебавшись, Ежевика сдался.
— Ладно, только ты съешь столько, сколько захочешь. На меня не смотри, я еще поймаю! Все племя ждет, когда же ты наконец поправишься!
Усевшись рядышком, они принялись за еду.
Теплая волна нежности затопила сердце Львиносвета.
— Эй, Львиносвет, — окликнул его Ежевика, поднимая голову от еды. — Как насчет охоты? Уголек уже ждет тебя. Сам знаешь, мыши не спешат выстроиться в цепочку и пожаловать к нам в кучу!
