Лорды Хит, Дрейк и Девон. Этих троих черноволосых голубоглазых демонов, невинно улыбавшихся ему, он узнал бы за милю. Боскаслов ни с кем нельзя было спутать. Несмотря на старомодную любовь к своим женам, они все же погуливали налево время от времени. Их талант разжигать скандалы был притчей во языцех по всему Лондону, как и их преданность клану.
— И кто из вас хочет станцевать со мной первым? Дрейк, самый циничный из братьев, ткнул старшего локтем под ребра:
— Хит у нас лучше всех танцует. Он, помимо всего прочего, еще и галантный джентльмен.
Девон сказал беспечно и дружелюбно:
— Он еще и самый симпатичный из нас. А еще он может нашептать тебе на ушко египетские заклинания.
— Зато Дрейк у нас самый здоровый, — вступил в разговор Хит. — Он настоящий мужчина. Когда он рядом, мне не страшно гулять по парку. Ты, главное, не поддавайся его уговорам выйти на террасу.
— У меня отличное предложение. — Девон обнял Гриффина за плечи. — Мы можем создать банду и взять тебя в долю.
— На мой взгляд, довольно трудоемкий способ избавиться от назойливых невест, — сказал Гриффин со слабой улыбкой на лице.
Хит повел бровью.
— Есть кто-то определенный в твоем списке, кого нужно убрать или захватить?
— Я в Лондоне всего пару дней.
— Так давно? — Дрейк скептически осмотрел его. — И ты еще не нашел женщину, руки и сердца которой будешь добиваться? Это может послужить причиной семейной сходки.
Странно. Гриффин вдруг подумал о Харриет Гарднер. Она была первой женщиной, которую он повстречал в Лондоне. Он не раз думал о том, что произошло бы, побудь они наедине чуть дольше.
— Моя жена говорила, что вычитала в газетах что-то о леди Констанс Чаттертон, — сказал Девон, который был не самым осторожным в семье. — Так правда это или вымысел?
Гриффин нахмурился. Об этой женщине он не думал вовсе.
— Мы виделись раз в Венеции, где встречались наши семьи.
— А! — Хит, который, кстати, был весьма осмотрительным, кивнул. — Это и было началом того, что газеты назвали самым захватывающим романом сезона?
— Не думаю, что все зайдет так далеко, — быстро сказал Гриффин. — Наши гондолы плыли по одному каналу. Мы посмотрели друг на друга. Или, может быть, я посмотрел на нее. Думаю, она положила глаз на Лайама. Ведь тогда я был всего лишь брат герцога. Возможно, Лайам с ней встречался после этого. Мне она была совершенно неинтересна, и я не спрашивал у него.
Повисла пауза. Он был признателен им за то, что они не стали выражать фальшивых соболезнований по поводу смерти Лайама. С другой стороны, они ведь тоже потеряли брата в засаде, и тело Брендона Боскасла так и не было найдено.
Когда оркестр на возвышении изготовился играть, Девон убрал руку с плеча Гриффина.
— Не хочу разбивать тебе сердце, но давай станцуем в другой раз. Дома меня ждут жена и маленькая дочка. Приходи к нам, познакомлю вас, пока светское общество не засосало тебя в свое болото.
Гриф рассмеялся:
— Поверь, по мне, так лучше взойти на эшафот, чем предстать перед светом.
Дрейк хлопнул его по спине:
— Слишком поздно. Ты герцог. Свет уже выбрал тебя своей очередной жертвой. Нужна, будет помощь — зови. Каждый из нас уже побывал в твоей шкуре.
Глава 7
Я встал со своего кресла и подошел, хотя сгущалась тьма, и начинался шторм, и ужасные раскаты грома уже слышны были над головой.
Харриет пила лимонад, довольная своим местом. Она оказалась между леди Паулис и молодыми дамами без кавалеров, зато в сопровождении пожилых компаньонок, рассматривавших гостей, которые собрались в танцевальном зале. Розовощекий молодой джентльмен подошел к Эдлин и пригласил ее на танец.
Девушка растерялась и посмотрела на леди Паулис, прося совета.
— Что мне делать? — прошептала она одними губами, прикрывшись веером.
— Потанцуй с ним, — ответила тетя и одобрительно кивнула джентльмену.
— Но я не хочу. Я в трауре.
Леди Паулис страдальчески вздохнула. Официальный период траура давным-давно миновал.
— Тогда вежливо откажись.
— Отлично, — пробормотала Эдлин, бросив на тетю бунтарский взгляд. — Тогда я с ним потанцую.
Харриет сделала глоток лимонада. Леди Паулис нахмурилась, постукивая сложенным веером по коленке.
— Ну, хватит причмокивать, мисс Гарднер.
— Прошу прощения, мадам…
— Нет, это вы простите, — сказала пожилая дама.
— За что?
— За то, что сорвалась на вас.
— Все в порядке, леди Паулис. Я понимаю.
Леди Паулис перестала постукивать веером и внимательно посмотрела на Харриет:
— Вы действительно понимаете?
— Возможно, — сказала Харриет уклончиво в надежде, что ее не станут расспрашивать и ей не придется объяснять, что именно она понимает или думает, что понимает. Она чувствовала, что старая дама любит обоих: и мисс Эдлин, и герцога, — и Харриет было ужасно грустно видеть, как все они страдают. Но, разумеется, говорить об этом вслух неприлично. Поэтому чтобы сказать хоть что-нибудь, она натянула на лицо улыбку и проговорила:
— Ваша светлость желает еще лимонаду?
— Я уже три выпила, — ответила ее светлость в дурном расположении духа.
— Если уж мы считаем, то их было четыре, — сказала Харриет прежде, чем смогла сдержать себя.
Это могло быть ее концом прямо здесь и прямо сейчас. Леди Паулис запросто могла настоять на том, чтобы Харриет уволили за дерзость. Ее спас герцог, который остановился подле ее стула. Ее светлость расплылась в улыбке, и Харриет облегченно вздохнула.
Спас ее человек с дурной репутацией, во всяком случае, если верить слухам, которые распускает мисс Пеппертри. Впрочем, за тот короткий период, что Харриет с ним знакома, он никак не проявил своей натуры. Девицы, что сидели рядом, принялись мило улыбаться герцогу, но тот и бровью не повел. Он расправил плечи и не сводил глаз с Харриет.
«Элегантный зверь», — подумалось ей, и она испытала удовольствие при этой мысли. Дамочки вокруг отвешивали поклоны и комплименты, а герцог молча отвечал коротким кивком. Есть некая честность в женщинах, которые в силу разных причин отчаялись найти свою половинку. Расставшись с наивными иллюзиями, они могут искренне воздать должное мужской красоте.
Герцог же, похоже, слегка ошалел от такого внимания к своей персоне. Вдруг в голову Харриет пришла неожиданная мысль… ну нет, этого просто не может быть. Не может быть, чтобы он оказался стеснительным. Он, конечно же, знал о своей мужественной внешности. И он точно не был стеснительным в
