С тех пор, как ты вернулась…

удивительным образом помог ей избавиться от, крайне, неприятного чувства. До этого мысли о семье и ребенке доставляли ей боль. И казалось, что это чувство является отголоском ее собственной прежней жизни. А после этого разговора страх исчез. Теперь мысли о возвращении домой были теплыми, волнующими, как будто она не только познакомилась с ним, но и полюбила его. Это был ее дом.

А Энди… Он помог ей перевезти вещи из «Старбак Хауз» (в это время няня присматривала за Сэм). Ее муж открывался ей все время с новых сторон, о которых она даже не подозревала. Медленно, но верно он переставал быть просто чем-то удобным, а становился загадкой, манящей загадкой. Поначалу она просто потерялась бы без его мягкой, направляющей силы. Теперь, когда ее уверенность в себе возросла, и она уже не была такой потерянной, как раньше, она поняла, что в сердце зарождаются новые чувства, которых раньше не было. Она понимала, вполне возможно, что это просто увлечение (ведь он был весьма привлекательным мужчиной), но интуиция подсказывала, что это нечто большее. Вспоминало сердце, возрождалась любовь.

Ее все сильнее влекло к Энди.

Пока он шарил в карманах в поисках ключей, она не могла оторвать глаз от его плеч, мускулов, выпукло проступающих под тонкой тканью рубашки. «Сильные плечи, — подумала она, — от простой физической работы, а не от тренажеров в зале».

Ей так хотелось провести по этой спине руками. Сегодня вечером. Эта неожиданно пришедшая ей мысль, не вызвала никаких сомнений. Сегодня вечером.

Видимо, Энди почувствовал ее взгляд, потому что, открыв дверь, обернулся и игриво спросил:

— Тебя перенести через порог?

Он улыбнулся, и в тусклом свете фонаря вдруг напомнил Лоре дерзкого, насмешливого пирата из старых голливудских фильмов. Вот пират широко улыбнулся, подхватил даму на руки, наклонился, поцеловал ее и…

— Я тяжелая, — она рассмеялась, но сердце зашлось при одной мысли о его поцелуях.

Они вместе шагнули на крыльцо. Доски заскрипели. Она знала этот звук. Он пришел вместе с воспоминаниями о лете, лимонаде, хлопающей двери. Этот звук означал дом, прежнюю жизнь, любовь …

Энди провел пальцами по ее щеке и подбородку.

— Я однажды переносил тебя, помнишь?

Как волновала ее его близость! Лора отступила на шаг назад к стене дома и сглотнула.

— Нет.

Он сделал шаг вперед, опять сократив расстояние между ними.

— Расскажи мне об этом.

Он оперся о стену за ее спиной и заглянул ей в глаза.

— Самым замечательным в ту ночь было не это, — ответил он.

Запах его тела опьянял. Лора перевела дыхание и быстро спрятала руки за спину от греха подальше. Нельзя! Только бы не дотронуться до него сейчас! Один раз он отказал ей, а в этот?..

— Так что же было такого замечательного в ту ночь? — почти прошептала она.

— Все! — Он провел пальцем по ее губам. — Я почему-то думал об этом всю сегодняшнюю ночь. Я думал, я надеялся, что, может быть, тебе снова придет та же мысль.

— Я не помню нашей первой ночи здесь, — еле слышно произнесла она и на мгновение прикрыла глаза.

Но все время мысленно пытаюсь ее себе представить.

Он наклонился поближе.

— Ты действительно не помнишь?

У Лоры начали подгибаться ноги.

— Нет, но если ты намекнешь…

Энди придвинулся еще ближе, очень целомудренно поцеловал ее в щеку и прошептал:

— Та ночь стала боевым крещением для нашего дома.

Смысл сказанного был ясен как Божий день. Она подняла на него глаза, прекрасно сознавая, что отражается в ее взгляде.

— Дома? Или кровати?

Он рассмеялся.

— Да, кровати…

Лора перевела дыхание и совсем уже собралась переменить тему, но он продолжал:

— И для пола в спальне. — Он придвинулся еще ближе и опять поцеловал ее, на этот раз в другую щеку. — И для ванной комнаты. — Она чувствовала ухом его горячее дыхание. — И для холла на втором этаже, не говоря уже о лестнице.

— Лестнице… — эхом откликнулась Лора, запрокинув голову и слабо улыбнувшись.

Они играли в эту игру раньше, она знала это. Как и то, что никогда не выигрывала.

— Лестница, — повторил он медленно. — Насколько я помню, это тебе особенно нравилось. Это было идеальным местом, чтобы… — Он наклонился и стал целовать ее в шею. — Если хочешь, я готов показать, что имею в виду.

— Могу себе представить, — ответила Лора и действительно представила.

Ее бросило в жар. Она теперь вообще сомневалась, сможет ли ходить по лестнице, не представляя себе этого. А он уже неистово целовал ее губы.

Я выиграла, мелькнула смутная мысль, и она пылко ответила на его поцелуй. Мы оба выиграли. Если бы он не поддался искушению, то это сделала бы я. Она пила его поцелуи, как шампанское, и ей все было мало. А голова шла кругом при мысли, что ее ждет впереди. Он обнял и прижал ее так крепко, что ей казалось, будто его сердце бьется в ее груди.

— Лора, — прошептал он.

Ее руки скользнули вдоль его тела вниз, на мгновение остановились на бедрах и двинулись к заветной цели.

— Ммм?

— Хорошо бы нам все-таки попасть внутрь, а то представляешь, какое это зрелище для соседей? — прошептал он ей на ухо.

Под пальцами она ощутила его возбужденную плоть и улыбнулась.

— А чем, по-вашему, мистер Беннет, мы занимаемся? Не так давно мне авторитетно объяснили, что я не должна перевозбуждаться.

— Ну, сейчас тебе вряд ли что-то угрожает. — И не успела она опомниться, как он подхватил ее на руки. — Но уж я постараюсь изо всех сил. Обещаю.

И она с легкостью ему поверила. Когда он прошел через веранду, Лора вдруг вспомнила:

— Но мой чемодан…

— Подождет, — ответил он.

Она рассмеялась.

— А няня?

Он тихонько выругался, и в этот момент появилась няня. Он мгновенно расплатился и отпустил няню.

Энди опустил Лору на пол, но продолжал крепко обнимать за плечи, прижимая к себе, не давая забыть о том, что их ждет впереди. Сэм спала в своей комнате. Они были одни. Энди посмотрел на нее и широко улыбнулся.

— Мне кажется, отсюда мы и начинали в ту ночь.

С этими словами он подхватил ее на руки и понес в спальню, прямо как Ретт Батлер нес Скарлетт.

Они даже не включили свет в комнате. Луна, заглядывая в окна, освещала им дорогу. На несколько минут они задержались у кровати, осыпая друг друга поцелуями, и, дрожащими от желания руками, освобождаясь от одежды. И вот, наконец, они уже в постели, кожей ощущая друг друга. Луна серебрит их