— Пойдем, дорогая, — сказал он, не отпуская ее. — Бонни и Рэй будут волноваться, почему нас так долго нет.
Джессике было все равно, что другая пара вернулась в дом час назад и ожидала их. Прогулка настолько взбодрила ее, что она не устояла перед соблазном поиграть в снежки.
Она не хотела приезжать в Маммот на выходные и проводить там время с деловым партнером Джона и его женой — у нее было слишком много работы. Но теперь она была рада, что согласилась. Здесь они забыли обо всем.
Они отряхнули снег с сапог и окунулись в уютную теплоту дома. Рэй и Бонни сидели перед камином, в котором ярко горел огонь, играли в слова.
— Ага! — воскликнула Джессика, сбрасывая шапку и варежки. — А не пахнет ли здесь глинтвейном?
— Он на плите, — ответила Бонни. — Угощайтесь. Джессика направилась было к кухне, но Джон остановил ее:
— Почему бы тебе сначала не пойти наверх и не переодеться?
Она хотела возразить — ей так хотелось выпить чего-нибудь горячего, — но вместо этого сказала:
— Хорошо, — и пошла к лестнице.
Она надела мягкое бархатное платье. Снизу доносился громкий смех. Бонни и Рэй гордились тем, что искусно играли в слова. Джессика была не в восторге от этой игры, но Джону нравилось, поэтому она была обречена играть в слова весь вечер. Перед тем как покинуть спальню, она на минуту глянула в зеркало. Щеки раскраснелись, темно-карие глаза светились счастьем. До утренней лыжной прогулки они с Джоном занимались любовью. Все получилось. Она знала, что вечером это повторится.
Когда она спустилась вниз, ее ждала кружка с глинтвейном. Подавая вино, Джон окинул ее изумрудного цвета платье критическим взглядом.
— В чем дело? — спросила она так тихо, чтобы не слышали остальные.
— Когда ты купила это платье?
— На прошлой неделе. Специально для нашей поездки. Тебе не нравится?
— Зеленый не твой цвет, дорогая. Ты это знаешь. Ну да ладно, пошли. Бонни и Рэй ждут нас, чтобы начать новую игру.
Они сидели на ковре и играли на низком кофейном столике. Они мирно беседовали, попивали вино и наслаждались теплом. Джессика говорила немного: она едва знала Бонни и Рэя, они были друзьями Джона.
— Говорю тебе, Джон, — произнес Рэй, выиграв тридцать баллов, — я могу продать этот дом сейчас в три раза дороже, чем я платил за него. Ты уже ничего не купишь в Маммоте за те деньги, что мы когда-то потратили с Бонни. Я постоянно получаю предложения продать его. Но мы никогда не продадим, правда, Бон?
Бонни повернулась к Джессике.
— Как покатались сегодня?
Джессика только училась кататься. Она еще не решила, нравится ей это или нет. Прежде чем она открыла рот, Джон потрепал ее по руке и сказал:
— Я думаю, Джесс лучше вернуться на склон для новичков. Она сегодня основательно покувыркалась.
— Честно говоря, — подхватил Рэй, опять выигрывая, — лыжи, это не для всех. Я встал на лыжи в семь лет. У меня такое чувство, что я всегда умел кататься!
Джессика тихо заметила:
— Мне кажется, ребенку проще научиться, чем взрослому. У детей нет чувства страха.
— Джессика, — спросила Бонни, — а каков на самом деле Микки Шэннон?
Джессика взглянула на Джона, потом опустила глаза на игру.
— Он приятный человек.
— Мои девочки в шестом классе просто с ума по нему сходят. Когда я сообщила, что проведу выходные с адвокатом Микки Шэннона, они рассудок потеряли. Я пообещала им спросить тебя, нельзя ли получить его автограф.
— Джессика избегает дешевой популярности, — ответил за нее Джон. — Не хочет мельтешить лишний раз с Микки Шэнноном.
— Мне не трудно это сделать, — вставила Джессика.
Джон осадил ее:
— Дорогая, разве ты не понимаешь, какой вред нанесет твоей репутации автограф, взятый у Микки Шэннона? Это низкопробно.
Она посмотрела на мужа.
— Да, ты прав, — сказала она, — и потом, Бонни, он сейчас на гастролях.
Огонь гудел и потрескивал в камине, искры летели в трубу. Джессика выиграла, опередив Рэя на двадцать очков.
Она предложила:
— Может, больше не будем в это играть. Я устала. Давайте лучше в карты.
Джон бросил на нее взгляд.
— Ты в меньшинстве, дорогая. Иди наверх и вздремни, а?
— Но я не настолько устала.
— А выглядишь ты разбитой. И лыжи отняли у тебя много сил. Пойдем, — он взял ее за руку, — я провожу тебя.
В спальне Джон обнял ее и поцеловал в лоб.
— Я разбужу тебя на ужин, — тихо сказал он.
— Вчера вечером мы шесть часов играли в слова, — произнесла она, отодвигаясь. — Существуют другие игры. Нельзя ли немножко отдохнуть от этой?
— Это их дом, и с их стороны было очень мило пригласить нас. И потом, ты ведь выиграла. Что же ты жалуешься?
— Я не жалуюсь, Джон.
Он погладил ее по руке.
— Поспи, и почувствуешь себя лучше. Хорошая, маленькая девочка.
Она проводила его глазами и подумала: я не твоя маленькая девочка.
Когда снизу раздался взрыв смеха, Джессика пошла и села на кровать. Она постепенно приходила к выводу, что ее первый импульс — не приезжать сюда — был правильным. Ей были безразличны Бонни и Рэй, она не любила кататься на лыжах, ненавидела игру в слова, волновалась о накопившейся работе. Кроме того, несмотря на компанию внизу, она чувствовала себя одинокой.
Она посмотрела на телефон, подумала секунду и набрала номер Труди.
— Привет! — послышался голос на другом конце провода. — Вы звоните Гертруде Штейн. Я не шучу, это действительно мое имя. Сейчас меня нет дома. Я покупаю еду для моих трех голодных злых доберманов, но если вы оставите свое имя и телефон…
Джессика повесила трубку. Она особенно не надеялась застать Труди. В конце концов сегодня субботний вечер. Она вытянулась на кровати, натянула на себя покрывало и все равно слышала приглушенный разговор внизу. Она закрыла глаза и представила себе Лонни.
С той памятной ночи в баре клуба «Бабочка» прошло две недели. Фантазии Джессики стали осязаемой реальностью. Некоторое время она была счастлива, потом эйфория постепенно улетучилась, и она все чаще думала: теперь, когда мой ковбой не фантазия, а реальность, у меня больше нет мечты.
Она осознала, что вступила в своего рода сделку и заплатила неожиданную цену. Она не предполагала обмена мечты на реальность. Теперь было трудно что-либо выдумывать про него, когда она знала, что он поблизости, она может увидеть его во плоти и крови, быть с ним в любое время, когда захочет.
Но разве это то, чего хочет она, Джессика? Наведать продажного мужчину каждый раз, когда чувствуешь себя одинокой, сердитой или испытываешь потребность в сексе? Неужели это решит ее
