Маккею.
В кафе вошла молодая женщина и заказала два гамбургера на вынос. На руках у нее был маленький ребенок. Когда Беверли брала у нее деньги, она не удержалась и спросила:
— Сколько вашей девочке?
— Скоро два, — ответила гордая мать. — Правда, Синди?
Беверли с тоской посмотрела на малышку. Ее ребенку было бы сейчас пять лет.
— Возьми, — она протянула конфету на палочке.
— Синди, скажи спасибо, — попросила дочку молодая мама.
Беверли посмотрела им вслед.
Рой встал из-за стола, бросил монету в автомат. Марта Роббинс запела Эль-Пасо. Он на секунду задержался у автомата, чтобы еще раз взглянуть на свое отражение.
— Не знаю, Бев, — сказал Рой Мэдисон, не спеша подойдя к стойке. — Я так стараюсь хорошо выглядеть. Но им не нравится.
Она изучала его без тени улыбки. Зря он поставил эту песню. Музыка кантри была популярна только на Юге. Это к лучшему, потому что она напоминала ей события, о которых хотелось забыть.
— Может быть, тебе следует изменить внешность, Рой?
Он встревоженно посмотрел на нее. Такого ему еще никто не говорил.
— А что с моей внешностью?
— Ты только что сам об этом говорил.
Он нахмурился. Да, он сказал это, потому что набивался на комплимент, а не на оскорбление. Беверли явно никто не учил такту. Он посмотрел на нее. Лицо Беверли всегда было таким открытым, она никогда не играла в скромность и застенчивость, никогда не улыбалась. Она очень серьезно относилась к жизни, и если ее спрашивали, отвечала абсолютно честно.
Это означало, что она действительно думает, что ему нужно изменить внешность.
Она вышла из-за стойки и села рядом с ним.
— Тебе уже говорили много раз, что ты не мужественный. Нужно создать стиль Роя Мэдисона.
Он заинтересовался. Никто до сих пор — ни его мать, ни сестры, ни соседи по комнате, ни случайные знакомые — не предлагали ему подобного. Может быть, это то, что нужно.
— Да, но что такое Рой Мэдисон? — повторил он вслед за Беверли, рассматривая свое отражение в зеркале.
Беверли изучала его.
— Я не знаю, Рой. Ты учился в колледже?
— Нет.
— Ты похож на студента.
— Что в этом такого?
— У тебя слишком прилизанный вид.
— Прилизанный?
— Да, и если это наносное, ты производишь впечатление скользкого человека. — Она слегка нахмурилась. — Человека, которому есть, что скрывать.
— Скрывать? — Он занервничал. — Мне?
— Не носи такую прическу.
Рой машинально поднес руку к волосам:
— Слушай, мне она стоит больших трудов.
— Знаю, и это заметно. Прическа неестественная, Рой. Это неприлично.
Он покосился на свое отражение. Как прическа может быть неприличной.
— Что ты предлагаешь?
— Будь естественным, самим собой. Ты не похож на всех этих мальчиков. У тебя есть свой стиль. Ты не должен примерять на себя чужие замашки.
— Но этот стиль сейчас в ходу! Современным девушкам он кажется сексуальным.
— Есть разные виды сексуальности, Рой, — сказала она мягко. — Некоторым мужчинам не идет такая прическа. Они выглядят неестественно.
Он рассмеялся.
— Откуда вдруг такие познания относительно мужчин? — Согласно молве, Беверли еще ни разу не ходила на свидание.
— Не надо смазывать волосы, — продолжила она.
— Если я не буду этого делать, волосы будут торчать в разные стороны!
Беверли продолжала рассматривать его. Что ж, он сам завел разговор. Если не хотел получить ответ, не надо было спрашивать. Сочный голос Марти Роббинс заполнил все кафе, неизбежно воскрешая в памяти Техас и все, что с ним связано.
— Откуда ты, Рой?
Он не ожидал вопроса. Беверли Хайленд никогда не интересовалась личной жизнью других. — Из Южной Дакоты.
— Будь естественным. Будь самим собой. Не старайся казаться искушенным, потому что ты не такой.
— Ну и как мне это сделать?
— Ты ничего не делай. Оставь свои волосы как есть. Ветер тебе их уложит. Вымой их детским шампунем и высуши полотенцем. Немножко отрасти над ушами, это смягчит линии лица.
Потом Беверли посмотрела на часы и встала.
— Мне нужно забежать домой на несколько минут, Рой. Скажи, пожалуйста Луи, чтобы проследил здесь за порядком.
Она сняла фартук, надела свитер. Рой еще раз проверил свое отражение в блестящей поверхности музыкального автомата. Детский шампунь!
На те деньги, что Эдди платил ей сейчас, Беверли могла позволить себе иметь машину. Но она не хотела тратить деньги на нее и ездила на автобусе. И хотя она уже давно выехала из меблированных комнат сестры Эдди — там было слишком шумно, — Беверли не стала снимать дорогую квартиру. Она выбрала скромное маленькое здание неподалеку от Голливудского бульвара. Дорога от дома до работы занимала двадцать минут на автобусе. У Беверли было более разумное применение деньгам. Каждую неделю она откладывала деньги на счет. Она выделяла себе минимальное содержание, покупала одежду на распродаже и ела бесплатно на работе. Накопления медленно росли. Беверли терпеливо ждала: когда-нибудь она станет богатой. Тогда она найдет Дэнни Маккея.
Она приехала домой в тот момент, когда ее соседка Энн Хастингз вынимала почту из ящика.
— Привет! — воскликнула жизнерадостная Энн. — Целая тонна рождественских открыток. Больше половины — от друзей моей матери. Зачем она раздает мой адрес направо и налево?
Беверли улыбнулась и стала подниматься по ступенькам.
Энн заметила, что Беверли редко заглядывала в свой почтовый ящик. Как будто знала, что ничего там не увидит.
— Давненько тебя не было видно, — проговорила Энн, следуя за ней по ступенькам и прижимая к груди многочисленные конверты.
— Много дел в кафе. А Эдди в Ковине, выбирает место для нового магазина.
Беверли отпирала дверь, а Энн стояла рядом, прислонившись к стене.
— Знаешь, я рассказала отцу историю с гамбургерами Эдди. Он говорит, что вы могли бы продать рецепт и выручить кругленькую сумму.
— Эдди получал предложение продать свой рецепт. Но он не хочет этого делать.
Никто, кроме Беверли и Эдди, не знал, что на самом деле это был ее рецепт. Когда поступили предложения продать рецепт с целью его опубликования, Эдди посоветовался с Беверли. Она тогда ответила:
— Твои гамбургеры особенные. Если рецепт будет доступен каждому, люди прекратят приходить к тебе. — Он послушался и отклонил предложение.
